Хорошо помню тот сентябрьский день, когда Глуск всколыхнула весть о пропаже молодой женщины и ее трехмесячной дочери. Куда могла уйти Татьяна с грудным ребенком на руках? Говорили, что вместе с ней исчезли паспорт, кошелек, а также некоторые личные вещи — все указывало на то, что женщина просто ушла или уехала. Но как могла мать забрать с собой дочь и оставить трехлетнего сына?

К сожалению, все худшие опасения подтвердились уже через несколько дней. В тот день, когда районная газета напечатала предоставленную РОВД информацию о розыске женщины и ребенка, искать кого-то уже не было смысла… Главный подозреваемый по делу давал показания о том, где находятся тела его близкой знакомой и ее дочери.

Из приговора суда:

«А. К., находясь в указанное время в доме по месту жительства Т. П., … в ходе ссоры с ней, возникшей на почве личных неприязненных отношений…, с целью умышленного противоправного лишения жизни Т. с особой жестокостью подверг ее избиению, нанеся не менее 7 ударов руками по голове и в область грудной клетки, а также два удара отверткой в область живота…, в результате указанных действий Т. П. упала на пол и потеряла сознание».

Но поначалу все выглядело совсем иначе. Именно Александр первым забил тревогу: пропала Татьяна, оставив дома малолетнего сына. Он искал ее у подруги, спрашивал у соседки, звонил родственникам. Было возбуждено уголовное дело по похищению двух и более лиц. Члены следственной группы проверили все телефонные звонки Татьяны накануне и в день исчезновения, постарались восстановить по крупицам все, чем она занималась. Все указывало на то, что женщина покидать дом не собиралась и дело явно криминальное. Тем временем велась работа с окружением пропавшей; свидетельница показала, что разговаривала с Татьяной вечером, разговор длился около 20 минут, и было понятно, что в доме потерпевшей никого постороннего нет, а разговор они закончили, потому что Татьяне привезли ребенка. Выяснилось также, что в 23:30 соседка, выгуливая щенка, слышала в доме Татьяны ругань и детский плач. Справедливости ради отметила, что слышала она только женский голос, никаких конкретных слов не разобрала и никого не видела. 

А через сутки задержали Александра.

И снова Глуск всколыхнулся: не может быть, положительный молодой человек, работает в банке, два высших образования, не пьяница, не наркоман, не дебошир… Вот только в запрошенной с места работы характеристике была указана нелицеприятная черта: жадный и скупой до денег. И только родственники Татьяны были уверены, что к пропаже Александр имеет непосредственное отношение. Только кто ж знал тогда, что все настолько страшно?

Работа следователя — тяжелая: он должен отбросить все эмоции, просеять слухи, домыслы и вычленить правдивую информацию… Каково это — видеть перед собой убийцу и знать, что его вину еще только предстоит доказать, при этом быть  максимально объективным?

Следственная группа пошла ва-банк: задержанного было решено проверить на детекторе лжи. Полиграф дает положительную реакцию на убийство, сокрытие следов преступления и сокрытие трупов.

Отпираться больше нет смысла, и Александр подробно рассказывает следователю, как убил женщину и девочку и где спрятал их тела. Уже через час на этом месте работали эксперты-криминалисты.

…За несколько лет до трагедии у Татьяны и Александра родился сын, но только год спустя Александр признал свое отцовство — мальчик был очень похож на него. Молодые люди продолжали встречаться, но официально отношения не регистрировали. В ходе следствия мать Татьяны показала, что осенью 2012 года к ней приезжал Александр и просил воздействовать на дочь — та снова ждала ребенка. Маленькую Алину, которая родилась в июне 13-го, Александр не признал. Очередной неприятный разговор по этому поводу между Александром и Татьяной состоялся накануне трагедии.

Из приговора суда:

«В итоге Татьяна обратилась в суд с заявлением об установлении его отцовства в отношении Алины. После этого они вместе ждали вызова из г. Минска, куда им необходимо было прибыть для производства генетической экспертизы. В ходе разговора он спросил, есть ли новости относительно сроков поездки в г. Минск. В ответ на это Татьяна сказала, что он может по данному поводу не беспокоиться, так как уже «все решено» и экспертиза будет в ее пользу. При этом она упоминала какие-то свои родственные связи, говоря, что родственники помогут ей сделать экспертизу в ее пользу, которой будет установлено его отцовство».

Уехав от Татьяны, дома Александр занялся мелким ремонтом автомобиля, но ее слова не давали покоя. Он уже и так выплачивает алименты на сына, а если Алину признают его родной дочерью, на его плечи ляжет еще одно финансовое обязательство. В дом Татьяны мужчина вернулся после 22 часов — решил еще раз поговорить. К самому дому не подъезжал, оставил машину за100 метровот дома.

По словам подозреваемого, Татьяна в одной руке держала дочку, а в другой нож с рукояткой зеленого цвета. (Мать потерпевшей показала, что ни один из находившихся в доме ножей не пропал, а ножа с зеленой рукояткой у них и не было; не было у них и родственников г. Минске, в том числе среди сотрудников каких-либо экспертных учреждений). Опять же, по словам Александра, Татьяна, замахнувшись на него ножом, стала подходить ближе. Тогда он ее ударил. Она упала, а дочь оказалась под ней. Ребенок не заплакал. И так якобы повторялось несколько раз, после чего обе, мать и дочь, перестали подавать признаки жизни. Все это время в доме находился трехлетний Андрюша. Считая, что потерпевшие мертвы, Александр решил избавиться от тел, при этом «наличия признаков жизнедеятельности у них он не проверял». В сарае он нашел мешок и куски веревки.

Из приговора суда:

«Продолжая свои противоправные действия в отношении Т. П., направленные на лишение ее жизни с особой жестокостью, связав веревкой ноги и шею находившейся без сознания потерпевшей, поместил ее тело в матерчатый мешок. Далее… реализуя свой преступный умысел, направленный на умышленное противоправное лишение жизни заведомо для него малолетней А. П., которая в силу своего возраста находилась в беспомощном состоянии, обмотал голову потерпевшей детской клеенкой из воздухонепроницаемого материала, закрепив ее веревкой, которую обмотал вокруг шеи и завязал на узел».

В этот же мешок Александр сложил вещи Татьяны и тряпку, которой до этого затирал кровь на полу. Убедившись, что на улице нет людей, вынес мешок к машине и положил в багажник. Затем поехал к дому матери, где в сарае взял лопату, так как «для себя еще в доме определил, что Татьяна умерла».

Из приговора суда:

«Действуя с особой жестокостью, сознавая, что избранный им способ лишения Т. П. жизни причиняет ей особые мучения и страдания, а именно то, что потерпевшая находится связанной в мешке и что закапывает ее живой, желая этого, а также сознавая, что Т. П., находясь в бессознательном состоянии, не сможет самостоятельно выбраться из места захоронения, …выкопал яму глубиной не менее 65 см, положил в нее мешок с телами и засыпал землей».

После этого Александр вернулся к сараю матери: там у него была чистая одежда. Следователям он рассказал, что в один из мусорных контейнеров возле кладбища выбросил окровавленную одежду и кошелек, который взял в доме Татьяны, а подъехав к мосту через Птичь, выбросил в реку отвертку, которой нанес удары Татьяне, и нож, которым женщина якобы замахивалась на него. После этого поехал ночевать к матери. Назавтра, уже на своей съемной квартире, мужчина переодел и оставил носки со следами крови, в которых находился в момент совершения преступления и которые впоследствии стали одной из главных улик.

Кстати, показания Александра о том, что на следующий день он дважды ездил в дом бывшей возлюбленной, чтобы проведать и покормить сына, в ходе следствия были опровергнуты. Так появилась еще одна статья обвинения — заведомое оставление в  опасности малолетнего.

Казалось бы, дело раскрыто. Но признательных показаний самого подозреваемого мало, необходимы доказательства того, что Александр — непосредственный виновник, а не, например, соучастник преступления. Тем более в процессе следствия подозреваемый меняет свои показания: якобы, когда он в восемь вечера привез сына к Татьяне, в доме он слышал мужской голос, а когда позднее вернулся, чтобы еще раз поговорить по поводу экспертизы (кстати, вернулся якобы пешком, так как машина не завелась, а завел он ее только назавтра, предварительно укутав аккумулятор на ночь в одеяла), увидел в доме незнакомого мужчину. Тот почему-то был одет в его, Александра, одежду и обувь (их он за неделю до случившегося оставил, чтобы переодеваться при выполнении хозяйственных работ в доме потерпевшей). Затем Александр пошел укладывать спать сына, а когда вернулся на кухню, увидел Татьяну и ее дочь лежащими на полу, вокруг них была кровь, наступив на которую, он и выпачкал носок (в ходе судебного следствия при осмотре указанного носка было установлено, что пятна крови имеются на его верхней части, следовательно, они не могли появиться только при наступлении на кровь ногой). Дальше все события развивались практически по прежнему сценарию, только в роли убийцы выступал тот самый незнакомец. Откуда тогда Александр знал все до мельчайших деталей? Оказывается, мужчина заставил его поехать к месту захоронения, а по дороге подробно рассказал, как все было, вплоть до того, какие вещи положил в мешок с телами потерпевших и каким образом завязал веревки. Вынужден был Александр «кататься» с мужчиной и по дальнейшему маршруту: к мусорным контейнерам, к реке, а затем на съемную квартиру … Александра, где мужчина умылся и потребовал молчать о случившемся, пригрозив насилием Александру и его сыну. Потому и давал все показания, опасаясь мести со стороны убийцы.

Впрочем, нашлись свидетели, которые в вечер убийства после 21:00 видели машину Александра недалеко от дома потерпевшей; дал показания и человек, ремонтировавший эту машину в тот самый злополучный день, — он утверждал, что запускался двигатель без каких-либо проблем; к делу даже приложены данные Госкомгидромета о том, что температура днем 7 и 8 сентября составила 15,5 градуса и ночью не опускалась ниже 9,5 градуса, следовательно, не было необходимости проводить какие-либо манипуляции с аккумуляторной батареей.

Следствие по делу продолжалось. Постепенно становилось понятно, что никакого незнакомца не было, что Татьяна ни на кого ножом не замахивалась. Проскальзывали и неточности, путаница в показаниях подозреваемого. Одна за другой выявлялись страшные подробности. Так, судебно-генетическая экспертиза показала, что маленькая Алина — все-таки родная дочь Александра… Еще выяснилось, что некогда возлюбленную Александр «похоронил» живой, а смерть девочки наступила от недостатка кислорода.

Из приговора суда:

«Учитывая материалы уголовного дела, данные осмотра трупа на месте происшествия, а именно наличие на голове и шее предмета из воздухонепроницаемого материала (клеенки), смерть А. П. могла наступить в результате асфиксии от недостатка кислорода в воздухе замкнутого пространства.

…Об особой жестокости в действиях А. К. по отношению к Т. П. свидетельствует избранный им способ лишения ее жизни. Так, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть Т. П. наступила в месте захоронения в результате асфиксии от сдавления груди и живота. Данный факт свидетельствует о том, что на момент помещения тела Т. П. в яму и последующего его закапывания она была жива».

По мнению членов судебной коллегии, Александр знал, что женщина жива, — он связал ее веревками и завязал на узел мешок именно для того, чтобы она не смогла выбраться самостоятельно из ямы.

Из приговора суда:

«Смягчающими ответственность А. К. обстоятельствами судебная коллегия признает то, что он положительно характеризуется, активно способствовал выявлению преступления, впервые привлекается к уголовной ответственности, страдает хроническим заболеванием — сахарным диабетом».

Наличие этих смягчающих обстоятельств все же не смягчило сердца членов судебной коллегии.

Из приговора суда:

«Судебная коллегия приговорила А. К. признать виновным в умышленном противоправном лишении жизни другого человека (убийстве) двух лиц, заведомо малолетнего, лица, находящегося в беспомощном состоянии, совершенном с особой жестокостью, а также и в заведомом оставлении в опасности, совершенном лицом, которое само с косвенным умыслом поставило потерпевшего в опасное для жизни и здоровья состояние, и назначить по ч.3 ст. 159 УК один год лишения свободы; по п.п.1, 2, 6 ч.2 ст.139 УК назначить наказание в виде пожизненного заключения. … Путем поглощения менее строгого наказания более строгим окончательно назначить наказание в виде пожизненного заключения с отбыванием в исправительной колонии особого режима».

P.S. Когда по завершении расследования следователь по особо важным делам спросил у Александра, жалеет ли он о содеянном, тот ответил: «Не знаю… Для меня важно, как будет расти мой сын и смогу ли я когда-нибудь выйти из мест лишения свободы».

 О. ВАСИЛЕВСКАЯ

Материал подготовлен при содействии прокуратуры Глусского района