В День Победы 9 мая несколько жителей Бобруйска и Евсеевич посетили памятники, установленные на местах деревень Парщаха, Толстый Лес и Мосты, сожженных фашистами в 1943 году. По дорогам своей малой родины прошли и проехали: Ирина и Анатолий Шимчик, Александр и Наталья Мачковские, а также их сын Анатолий и внук Матвей, Антонина Шимчик, Александр Голуб, Геннадий Бычков, Наталья Голуб и её внуки Лиза и Аким. По пути к Толстому Лесу к ним присоединился Владимир Буловацкий из Бобруйска. Своими впечатлениями о той поездке с редакцией поделилась Ирина Ивановна ШИМЧИК (Жлобич), уроженка деревни Евсеевичи, а ныне жительница города Бобруйска.

Парщаха

Деревня Парщаха, сожженная вместе с жителями 20 января 1943 года, находилась в восьми километрах от Евсеевич. В 1970 году здесь был установлен обелиск, а братская могила, в которой покоится прах 68 жителей (согласно паспорту воинского захоронения, размещенного на сайте Глусского райисполкома, — 72. — Ред.), имеет статус воинского захоронения № 7206. Когда прочитала в списке сожженных «Мачковская Нина 1940 г. р., Адномах Владимир 1937 г. р., Адномах С. и ее дети Адномах Михаил 1939 г. р., Адномах Анна 1941 г. р.» и другие фамилии и года рождения, то не смогла сдержать слёз: за что матери и маленькие дети приняли мученическую смерть? В этом году от внуков и правнуков семьи Семенчук здесь была установлена гранитная плита с надписью, при чтении которой пробивает дрожь:

Перед симфонией печали

Молчим и плачем в этот миг.

Как люди в пламени кричали!

…Здесь до сих пор не смолк их крик.

Житель Евсеевич Н. А. Потапович вспоминает события 1943 года: «Когда жгли Парщаху, а было это на Крещение, стояли сильные морозы. Мы, дети, играли на улице, лазили по сугробам. Было видно большое огненное зарево и слышен крик людей. Старые люди говорили «паляць Парщаху».

Еще одна жительница Евсеевич Мария Михайловна Рыбак вспоминает: «В тот день к своим родственникам в Евсеевичи пришла жительница Парщахи. Когда она узнала, что немцы подожгли Парщаху, где остались её дети, она побежала туда. Люди её не пускали, говорили, что убьют немцы. Но никакие уговоры не помогли. Позже люди говорили, что когда она прибежала, то все дома уже горели, а её фашисты бросили в пылающий дом. Мы видели большое зарево и слышали, как кричали люди».

На расстоянии около 500 метров от памятника сожженным жителям Парщахи на окраине леса находится еще одно воинское захоронение. Бетонный обелиск установлен в 1984 году. На нем надпись: «Жлобич Полина Семёновна. 1920 — 1942 гг.». Это жительница деревни Симоновичи, партизанка, связная, разведчица 99-й бригады им. Гуляева. На могилу этой вечно молодой и мужественной девушки мы возложили цветы и почтили ее память минутой молчания.

Толстый Лес

Дальше мы направились лесными дорогами, а это около восьми километров, в Толстый Лес. По пути мы увидели старый памятник с фотографией и надписью: «Здесь в сентябре 1941 года немецкими фашистами был расстрелян партизан Потапович Борис Петрович 1905 г. р., память о нём будет вечно жива». Сразу же возник вопрос: почему это захоронение не учтено как воинское и неухожено? Позже по книге «Память. Глусский район» мы выяснили, что солдат был перезахоронен на гражданском кладбище в деревне Симоновичи, а памятник на месте гибели остался. Мы решили, что за этим памятником будем ухаживать сами.

О погибшем партизане мне посчастливилось немножко узнать из беседы с Николаем Потаповичем. Оказалось, что погибший партизан — его двоюродный брат. Вот что рассказал мне Николай Ананьевич: «Борис с начала войны ушел в партизанский отряд. Летом 1941 года, в день, когда был бой оккупантов с кавалеристами, он каким-то образом угнал у немцев машину с пулемётом и со стороны дороги Бобруйск — Слуцк примчался в Евсеевичи. Остановил машину на берегу и начал стрелять в сторону моста через Птичь, чтобы вызвать огонь на себя и отвлечь фашистов от красноармейцев. Потом Борис на машине умчался в сторону деревни Мосты.

Мой дядя Кузьма с семьей жил в деревне Толстый Лес. Однажды мы с отцом приехали к дяде, и Борис тоже прискакал туда на коне. Через некоторое время в деревне появились немцы и окружили дом дяди Кузьмы. Борис хотел отстреливаться, но дядька просил его не стрелять, потому что потом фашисты уничтожат всю семью. Борису ничего не оставалось, как выйти из дома и сдаться. Немцы повели его в Мосты и по дороге расстреляли. Местные жители нашли его в лесу убитым. На том месте и захоронили».

Далее на нашем пути была деревня Толстый Лес, где тоже есть воинское захоронение — могила неизвестного партизана — под № 7208. Памятник установлен  в 2011 году. Здесь мы сгребли листву, обкопали могилу и возложили венок от Заволочицкого сельского Совета. На месте, где раньше стояла деревня, уже вырос большой лес, но нас удивило, что среди огромных деревьев мы увидели цветущие яблони и сливы, посаженные еще сельчанами давно исчезнувшей деревни.

Вспоминает жительница Евсеевич Ольга Дмитриевна Герман: «Когда началась война, наша семья жила в деревне Толстый Лес. В семье у нас было трое детей. Я помню, что в деревне всегда были партизаны, раненые лечились у нас дома. Периодически приезжал врач, делал им перевязки. Мне было лет 7-8, и мама давала мне маленькое мыльце и отправляла на реку мыть грязные бинты. Отец мой был старостой. Немцы боялись партизан и в деревне появлялись редко. Партизанский отряд располагался в лесу, в месте, которое называлось Махровщина. Там стояли палатки и были землянки. Помню, как партизаны забрали у нас корову, которая на то время была единственной на всю деревню. Мы, дети, бежали по лесу за ними и плакали, просили, чтобы не забирали нашу кормилицу. Но партизаны пригрозили нам, что будут стрелять, и мы, испугавшись, убежали.

А однажды к нам пришёл партизан, весь грязный, и попросил у отца какую-нибудь тряпку, чтобы почистить оружие. Оно было заряжено и при чистке выстрелило. Хата наполнилась дымом. Я испугалась, сильно закричала и упала на пол. Отец бросился ко мне, думая, что я ранена. Но пуля попала в ногу маме. Она потом долго лечилась: сначала у партизанского, потом у «земского» врача, брата Ивана Клыги. Командир партизанского отряда, когда узнал об этом случае, сказал моему отцу: «Если опознаешь, кто выстрелил, то я его сразу же расстреляю». Отец ходил на опознание, узнал того партизана, но сказал, что стрелявшего здесь нет.

Очень хорошо запомнила встречу с немцами. Мы ехали тогда хоронить своего брата в Мосты. Они остановили нашу повозку в Мостах, меня сняли с повозки со словами «киндер, киндер», проверили воз, открыли крышку гроба и отпустили нас.

В то время, когда фашисты жгли Мосты, жители Толстого Леса были предупреждены, что скоро у них будут немцы. Все население ушло подальше в лес, забрав с собой домашних животных и пожитки. Когда сжигали нашу деревню, я вместе с отцом лежала в канаве и все видела. Наш дом был новый, и немцы смогли его поджечь только, когда облили бензином. После этого нашей семье негде было жить, и мы в 1943 году переехали в Евсеевичи к родственникам».

Мосты

Дальше наш путь лежал в Мосты, где на кладбище установлен памятник погибшим участникам сопротивления. На гранитной плите выбиты фамилии пятерых человек, но они плохо читаемы. Здесь похоронено и много мирных жителей, убитых фашистами. Например, В. С. Мачковский и Н.С. Клыга — взрослый мужчина и 14-летний подросток захоронены в одной могиле. Я связалась с сыном убитого Василия Мачковского Николаем, жителем деревни Евсеевичи, и вот что он рассказал: «Мы жили на хуторе возле Парщахи, где я и родился. Когда началась коллективизация и стали укрупнять деревни, семью заставили переехать в Мосты. Родители перевезли дом, жили в нем бабушка, отец, мать и мы, трое детей. Началась война, тяжело было. Но партизаны предупреждали жителей деревни о карательных операциях фашистов. Многие семьи настроили в лесу бараков и там жили.

В день, когда застрелили моего отца, всё было тихо. Сельчане занимались повседневными делами, и вдруг кто-то крикнул: «Немцы!» Все бросились в разные стороны. Немцы начали стрелять без разбора, но, видно, не было у них в этот раз цели убивать, потому что стреляли вверх. Николая Клыгу ранили в ногу и потом добили. Фашисты пришли и в наш дом. Немецкий офицер взял паспорт у моего отца и долго читал, а потом достал пистолет и дважды выстрелил отцу в голову. Все это происходило у меня, семилетнего мальчика, на глазах. Немцы начали жечь дома. В селе жили две еврейки лет 35 — 40, их разули и босыми, хоть и лежал небольшой снег (деревня Мосты сожжена 15 октября 1943 года. — Ред.), вместе с захваченными жителями Мостов погнали в Евсеевичи. Наша семья шла в конце колонны, а охранники были впереди. Бабушка Ейга сказала моей матери Домне, чтобы она спасала детей в вереске (возле дороги он рос большой и густой). Мама так и сделала. Так уцелели моя мать, бабка и дети.

Возвратившись в деревню, похоронили отца и Николая Клыгу в одной могиле. Затем мы две недели жили в лесу, жгли костры — было очень холодно. Что ели, не помню. Долго в лесу не протянешь, а жить негде, поэтому мы пошли в Евсеевичи, и мама попросилась к кому-то в дом. Нас впустили, но полицаи донесли, что в деревне прячется семья партизана. Приехали немцы, всю семью посадили на повозку и куда-то повезли. По мосту через реку Птичь нам навстречу ехала немецкая машина, остановилась, вышел офицер, о чем-то переговорил со своими, потом подошёл и сказал: «Матка, вэк». Вот так мы спаслись во второй раз». На могиле Василия Мачковского побывали его потомки: внук Александр, правнук Анатолий и праправнук Матвей.

Домой мы возвращались немного грустными, и разговоры были только о войне и ее жертвах. В этой поездке мы не успели посетить сгоревшие деревни Осы, Колёсы и Белую — поедем туда летом. И еще у нас осталось несколько вопросов: на гражданском кладбище в Мостах мы видели небольшие могильные холмики, на которых лежали остатки от деревянных крестов с пятиконечными звёздами. Раньше, лет 25 назад, говорили, что здесь было три могилы с деревянными крестами и с прибитыми звёздами. Чьи это могилы? Может, захоронены или перезахоронены неизвестные солдаты или участники сопротивления? Пока еще живы свидетели войны, нужно восстановить события и вспомнить неизвестных героев.

Я благодарна жителям деревни Евсеевичи, которые поделились своими воспоминаниями. Я шла к ним, чтобы узнать о перезахороненных неизвестных солдатах, и, сама того не ожидая, встретилась с бывшими жителями сожженных Мостов и Толстого Леса, чья детская память сохранила все подробности тех страшных событий.

И сегодня, мы — дети, внуки, правнуки участников Великой Отечественной, искренне говорим спасибо тем, кто остался на полях сражений, и тем, кто налаживал мирную жизнь после войны. Благодаря вашему героизму мы живём под чистым ясным небом. Низкий вам поклон и вечная память.

 От редакции: А мы говорим искреннее спасибо всем участникам этого необычного путешествия за их труд и действенную память, за тот пример, который они показали своим детям и всем нам. И спасибо за этот рассказ.