Омельчак (Никанович) Нина Михайловна (на фото) родилась 1 марта 1923 года в деревне Крюковщина Козловичского сельсовета. Ее отец Михаил Фёдорович, участник империалистической войны, несколько лет проведший в плену в Германии, умер в 1935 году от тяжелой болезни. Мама Елизавета Ильинична, родом из деревни Глебово Бобруйского района, много и тяжело работала в колхозе, чтобы выучить четырех дочерей: Нину, Валентину, Елену и Галину. В 1946 году Нина Михайловна покинула Беларусь и уехала в Россию. Но свою Родину, детство, юность никогда не забывала. В прошлом году в Ростове-на-Дону вышла книга воспоминаний Нины Омельчак, которую она назвала «Незабываемые годы мои…». А в этом году, 2 апреля, Нины Михайловны не стало. Книгу, написанную матерью, дочь Татьяна передала в музей Глуска. Вот что она написала в письме: «…Мне хочется верить, что воспоминания моей мамы будут той каплей живой родниковой воды, которая собирает другие капли, они разрастаются, впадают в моря и океаны и помогут сохранить память о тех, кто выстоял в жестоком бою с врагом и кому мы обязаны своей мирной жизнью. Не должны новые поколения людей забывать свое прошлое, без которого нет настоящего и будущего. Господи, сохрани и помилуй Беларусь и Россию».

Мы предлагаем нашим читателям выдержки из книги Нины Омельчак.

«Незабываемые годы мои.Так я решила назвать свой рассказ о том, что пережила, видела за свою долгую жизнь…

…Отец был старше мамы, у него было двое детей от первого брака. Когда он был в плену, умерла его первая жена и остались двое детей: сын Александр и дочь Анна. Родители вступили в колхоз через год после его создания. Школы в деревне не было, и мне, и всем моим сверстникам приходилось ходить в начальную школу в деревню Вьюнище. В 1935 году я окончила начальную школу и продолжила учебу в семилетке в Устерхах. Там регулярно проводились торжественные вечера, посвященные знаменательным датам. На этих мероприятиях я часто рассказывала стихотворения по рекомендации своей любимой учительницы белорусского языка и литературы Караткевич».

В 1938 году Нина продолжила учёбу в средней школе Глуска. Когда училась в 8-м классе, подала заявление о вступлении в комсомол, очень хотела стать комсомолкой. На собрании Нина Никанович рассказала свою биографию. А потом ей задали вопрос о родственниках, арестованных органами НКВД. Такие были: мамин брат Погоржельский Александр Ильич, живший в Бобруйске. Он был арестован внезапно и домой к своей жене и трем маленьким сыновьям не вернулся. Этого было достаточно, чтобы отказать в приёме в комсомол до выяснения вышеизложенных обстоятельств.

В 1940 году Нина Никанович поступила на одногодичные курсы в Бобруйске, которые готовили учителей 5 — 7-х классов. Эту профессию избрала, следуя примеру своих любимых и замечательных учителей, у которых училась в Устерхах и Глуске.

А через год, когда курсисты уже сдавали экзамены, началась война. В конце июля вместе с другими горожанами девушка ушла из Бобруйска в Рогачёв, где незнакомый мужчина посоветовал возвращаться домой, рассказал, что лучше идти полевыми тропинками. Этого человека Нина помнила всю жизнь, считая, что благодаря ему осталась жива: Рогачёв бомбили вражеские самолёты,  погибло много людей. Рискуя жизнью, Нина вернулась в родную Крюковщину.

«…Началась очень тяжелая жизнь. Однако хлеб нужно было выращивать. Урожаи были хорошие, но выращивать хлеб было трудно и опасно. Приходили всей семьей убирать рожь. Как только в воздухе показывался вражеский самолет, расстреливавший работавших в поле людей, они быстро бросали всё и укрывались в кучках снопов.

Враг продвигался всё дальше. Тяжело было смириться с таким положением дел, молодежь часто собиралась у нас, и мы говорили об этом. Помню, как однажды Хатько Н. К. сказал: «Да, видимо, война будет долгой, и мы не усидим дома». А в деревне всё чаще и чаще появлялись незнакомые люди, которые спрашивали, как пройти в Зеленковичи. Оттуда можно было пробраться к непроходимым лесам и болотам. А в Крюковщине с первых дней войны объявил себя старостой местный житель по фамилии Каледа. Однажды его жена, встретив мою маму, сказала ей: «Что у тебя там за сборище собирается? Ты прекрати это, иначе будет плохо». Мы поняли, что впредь нужно быть осторожными».

Где-то в середине зимы в лесу, который находился недалеко от деревни и тянулся на сотни километров, обосновались первые партизанские отряды. Чаще всех бывали в деревне бойцы отряда имени Кирова, которым командовал Н. Б. Храпко. Партизаны всегда предупреждали об опасности. Когда немцы начали отправлять молодежь в Германию, мальчишки стали уходить в лес. Скоро маленькая белорусская деревня стала партизанской зоной, хотя в 16 километрах, в Глуске, находился крупный немецкий гарнизон, а в 8 километрах, в Балашевичах, постоянно дежурили полицаи. Жители и партизаны помогали друг другу. Нина Михайловна вспоминала: когда пропала лошадь, выделенная семье колхозом, то партизаны привели другую, и так было дважды. Скромный домик семьи Никанович находился немного вдали от улицы и был окружен со всех сторон садами, поэтому у них было более безопасно. Нинина мама всегда доброжелательно встречала партизан, иногда они просили её постирать бельё, приготовить им еду из продуктов, которые приносили с собой.

«…Однажды ночью в село зашла группа советских десантников, несколько человек ночевали и у нас. Мама всю ночь им стирала и гладила рубашки. Они пробыли в деревне несколько дней и организовали вечер. Гости рассказывали о событиях на фронте, пели новые песни, рассказывали стихи.

В моей родной Крюковщине есть небольшое кладбище, где похоронены народные мстители. Хоронили погибших партизан перед заходом солнца. Звучал прощальный салют, а люди оплакивали своих героев».

В Глуске немцы открыли школу, установив там свои порядки. В противовес партизаны решили открыть свою, в Крюковщине, попросили Нину Михайловну быть учительницей. Она согласилась и обрадовалась, узнав, что коллегами будут ее знакомые Гулевич Антонина Васильевна, Доманская Клавдия, Алёна Гришанович. С Антониной Гулевич (Янковской) Нина вместе училась, играла в детстве, были лучшими подругами. Клавдию Доманскую впервые узнала в начале войны, когда та приехала в деревню. У неё на ноге была какая-то незаживающая рана, всегда забинтованная. Молодая женщина с трудом ходила, но согласилась работать в школе.

«…Школа располагалась в обыкновенном деревенском домике, состоявшем из двух комнат, в котором никто не жил, потому требовался небольшой ремонт. Здание привели в порядок, привезли тетради, которые подарил кто-то из местных партизан, нашли даже где-то небольшой старенький глобус, из Чикилей доставили старенькие парты, починили их, словом, оборудовали две классные комнаты. В каждой из них висела классная доска. Когда всё было готово, нашли портреты Ленина и Сталина, оборудовали кабинет директора.

Все дети деревни пришли в школу, некоторые приносили сохранившиеся учебники. Состоялось торжественное открытие, и мы, учительницы, с большим энтузиазмом взялись за работу. Вспоминаю, как я с тетрадками и учебниками шла в школу, а по улице ходили партизаны, ведь у них была своя работа. Время на уроках сверяли по будильнику.

Партизаны нам помогали, рассказывали о геройских боях под Москвой, Сталинградом, о тяжелой блокаде города Ленинграда, о подвигах Зои Космодемьянской, Николая Гастелло и других событиях. Учились дети охотно. На уроках мы так увлекались, что забывали о войне и опасности. Помню, как одна девочка спросила меня: «Нина Михайловна, а когда закончится война, нам зачтут учёбу в этой школе?»

Шёл 1943 год. Весна. Всё чаще немцы и полиция стали делать налёты на соседние деревни, а самолёт-разведчик целыми днями летал над деревней и лесом, где находились партизанские лагеря. Каждый вечер было видно огненное зарево, это в Октябрьском районе горели деревни. Немцы, не найдя партизан, мстили мирному населению, обстановка становилась тревожной, и школу решено было закрыть. Летом 1943 года вражеские стервятники двинулись в местные леса, надеясь уничтожить партизан. Сначала бомбили самолёты, несколько бомб упало в районе деревни, но, к счастью, никто не пострадал. Затем начался обстрел леса из пушек и миномётов. В домах оставаться было страшно, и люди вынуждены были прятаться в кустарнике, что рос на болотистой местности перед большим лесом. Деревня опустела, в неё ворвались вражеские солдаты. К вечеру стрельба прекратилась, жители вернулись в уцелевшие, но разграбленные дома, к тому же захватчики забрали лошадей, скотину. Утром в Крюковщину снова пришли немцы, приказали отдать коров, телят. Молодежь заставили собраться, чтобы помогли отогнать скотину.

«…В эту группу попала я и моя сестра Валентина. Нас построили в шеренгу и направили в нашу сторону пулемёт. Время тянулось медленно, и тяжёлые мысли одолевали каждого. Наконец солдат, находившийся у пулемёта, проговорил: «Если сейчас партизаны сделают хоть один выстрел, мы всех вас расстреляем».

Молодёжь заставили гнать скотину в соседнюю деревню, а там людей заперли в сарае до утра. Наконец  их отпустили, хотя никто уже не верил, что вернётся домой. Партизанам и на этот раз удалось благополучно уйти от карателей.

«…Прошло еще одно тяжелое, неспокойное лето. Наступила осень, все ближе подходил фронт. Глубокой осенью 1943 года некоторые отряды партизан предприняли попытку соединиться с частями армии, чтобы помочь ей. Все меньше оставалось партизан в нашей местности: некоторые уже действовали в прифронтовой полосе, помогая советским войскам, остальные ушли в леса Октябрьского района.

Однажды в лес, где были землянки жителей Крюковщины, пришли немцы и полицаи. Услышав приближающуюся стрельбу, мы вынуждены были, оставив вещи, скрываться дальше в большом лесу, а враги очистили землянки, забрав последнее, что жители вывезли сюда на сохранение. На следующий день стало известно, что полиция и немцы увели из леса Корбут Анну, ее брат находился в партизанах в другом районе. В деревне Чикили расстреляли 18 жителей. В Крюковщине в это время погибла Доманская Клавдия, которая работала в партизанской школе. Она была застрелена во дворе своей родственницы, у которой проживала».

Близилась зима, все чаще в деревню наведывались каратели, опасно стало находиться не только в деревне, но и в землянках. В семье решили, что Нина и Валентина уйдут туда, где не так опасно, дома останутся мама и младшие сестры Елена и Галина. Девушки отправились в Зеленковичи, где остановилась Первая Бобруйская партизанская бригада, в ней были  два маминых брата и племянник. Они и посоветовали отправиться в деревню Репино, куда прибыла большая группа партизанских семей этой бригады. В январе 1944 года Репино разбомбили фашисты, погибших хоронили несколько дней, а затем вместе с другими уцелевшими девушки переселились в партизанский лагерь. Он находился на острове среди болота, место так и называлось — Чёрное болото. Однажды вражеские солдаты пришли и в эту глухую местность, люди оказались в окружении. Каратели цепью ходили по островам и расстреливали всех, кто там находился. Командир партизанской бригады Г. Акулич предложил прятаться небольшими группами. Так Нине и ее сестре пришлось скрываться в густом лесу, днем они боялись даже пошевелиться, чтобы не выдать себя ни немцам, которые прочесывали лес, ни самолету-разведчику, кружившему сверху. Еду готовили (варили зерна ржи, гречихи, пшеницы) поздно вечером, когда болото покрывалось густым туманом.

«…Мне запомнилась одна женщина с четырьмя маленькими детьми, самому младшему не было и года. Её муж воевал в партизанах. Когда началась вражеская блокада, эта женщина со своими маленькими детьми далеко от лагеря уйти не могла. Рядом с шалашом были густые заросли, она кое-как туда перебралась со своими малышами. Блокада продолжалась долго, и ей пришлось очень тяжело. Кормить детей было нечем, дети плакали. Находясь в кустах недалеко от шалаша, женщина слышала, как разговаривали немцы, не уходившие даже ночью. Детей она уговаривала, чтобы вели себя тихо, иначе их убьют. Особенно тяжело ей было с самым маленьким. Он хотел кушать, а мать не могла его кормить, потому что сама была голодная много дней. И когда малыш начинал плакать, она закрывала ему ротик тряпкой и открывала, когда он начинал синеть. Так продолжалось, пока на острове были вражеские солдаты. Немцы не обнаружили ее с детьми, все они остались живы, хотя пришлось ей пережить много».

Наконец пришла радостная весть: Красная Армия освободила эту местность. Людям сообщили, что нужно покинуть лес, так как в нем скрывалось много немецких солдат и красноармейцы должны очистить от них территорию. Поблагодарив Г. Акулича, Нина с сестрой пошли в Крюковщину. Через некоторое время они узнали, что Г. Акулич получил благодарность от Сталина за спасение большой группы людей.

Вскоре Нину Михайловну назначили заведующей начальной школой в Степановке, это в 8 — 10 километрах от Крюковщины. Молодая учительница немного растерялась: дело ответствен-ное, а опыта работы нет, тем более меньше чем за месяц нужно было сделать все необходимое, чтобы 1 сентября ребята могли сесть за парты. Здание школы уцелело, но требовало капитального ремонта, там не было ни полов, ни окон, ни дверей. А вот здание деревенского клуба было в хорошем состоянии, только разбито несколько стёкол. Поэтому под школу решили приспособить клуб.

«…Сначала я прошла по всем домам деревни и переписала всех своих будущих учеников. В списке оказалось 80 человек: два 1-х класса (в одном из них будут учиться ребята старшего возраста, в другом — младшего), 2-й и 3-й классы. Так как в 4-й класс записали только пять человек, то их отправили в Чикилёвскую 7-летнюю школу.

Благодаря помощи председателя колхоза и жителей деревни родители учеников смогли сделать парты по существовавшей тогда форме: они были чуть длиннее современных и вмещали трёх учеников.

Как и положено, первого сентября ребята сели за парты. В первом полугодии в школе я работала одна в две смены: 1-й и 3-й классы, 1-й и 2-й. Не хватало учебников, тетрадей и других принадлежностей, которые поступали по распределению районо в малом количестве. Ребятам приходилось делать тетради из газет, писем, книг. Но дети учились охотно.

Во втором полугодии пришла работать учительница Кароль Софья Григорьевна. Она рассказала, что в ее родной деревне из двухсот жителей осталось всего 12 человек, которых не было во время налета карателей: дома и всех жителей сожгли заживо. С приходом Софьи Григорьевны работать стало легче: у меня первая смена, у неё — вторая. Наступившая зима принесла новые заботы: встал вопрос, как отапливать школу. На общешкольном собрании решили, что по очереди родители будут привозить по одному возу дров. Однако потом стало ясно, что не все родители могли это делать. В третьем классе были хорошие ребята, которые помогали дома своим мамам, ведь отцы еще не вернулись с фронта. Пришлось выбрать самых надежных и организовать после уроков заготовку дров в ближайшем лесу. Недалеко от школы жили пожилой мужчина и его жена. К ним во двор привозили дрова, он их пилил, рубил и отапливал школьное здание. Конечно, помогали в заготовке дров и родители, у которых была такая возможность. Завершился учебный год. Наступил и долгожданный мир. На пришкольном участке росла рожь, и в один из дней мы с ребятами убрали скромный урожай. Быстро и незаметно пролетели летние каникулы учащихся, первое лето под мирным небом».

В декабре 1945 года Нина Михайловна уволилась с работы и уехала в Ростовскую область с мужем Омельчаком Семёном Дмитриевичем. Здесь она устроилась воспитателем в Егорлыкский детский дом для детей-сирот, поступила заочно в Азовское педучилище, получила специальность учителя начальных классов.  Работала какое-то время в школьной библиотеке, учителем начальных классов, затем, после окончания филологического факультета, учителем русского языка и литературы. С мужем они вырастили четверых детей. Нина Михайловна была награждена медалью материнства, юбилейными медалями, посвященными Победе в Великой Отечественной войне.

Подготовила Оксана ВАСИЛЕВСКАЯ