Глуск, как и многие белорусские местечки, хранит тайны. Одна из них связана с 16-квартирным жилым домом № 13, что на углу улиц Кирова и Советской. А начиналось все так.

В 1970 году, согласно плану застройки горпоселка, сносились жилые деревянные постройки, а на их месте стали возводить многоквартирные кирпичные и панельные дома. Межколхозно-строительная организация (МСО) начала строить дом для своих работников на углу вышеуказанных улиц. В бригаде, которую возглавлял В. Метлицкий, работал и я. Несмотря на то, что она состояла в основном из каменщиков, приходилось много работать лопатой. К концу зимы 1971 года уже стояла коробка двухэтажного дома, южная сторона второго этажа которого еще не была перекрыта плитами.

В последнее воскресенье февраля, хоть уже и не было снега, по традиции в Глуске намечались проводы зимы. А так как в бригаде в основном были строители из близлежащих деревень, то в свой выходной по поводу праздника решили встретиться в бытовке. Она находилась на месте сегодняшнего сарая. Когда же через некоторое время вышли из бытовки, дверь которой выходила во двор, то невольно посмотрели на дом и увидели, что на его стене образовалась клинообразная трещина. Как потом оказалось, угол дал осадку и отклонился на восемь сантиметров.

Назавтра срочно была созвана комиссия для установления причины случившегося. Опять геодезисты брали пробы грунта, но ничего не определили. Тогда рабочие МСО с внутренней стороны дома убрали от фундаментов землю до самого низа. И тут пошел сильный дождь. Стоя под плитами, мы видели, как дождевая вода шла вдоль фундаментных блоков и уходила куда-то вниз. Из-под земли доносилось журчание воды. На этот факт нельзя было не обратить внимания. Был разобран по кирпичику отклонившийся угол, демонтирован фундамент. Оказалось, что бетонная подушка просела. Когда же экскаватором сняли около метра грунта, то под ковшом увидели металл. Это был большой лист толстого железа, который накрывал дубовый сруб колодца, на дне которого виднелась вода. Для Глуска это стало сенсационной новостью.

Колодец засыпали. Сверху залили толстую подушку из бетона. Опять выложили угол, связав его со стенами. В марте 1972 года работники МСО получили в этом доме жилье, а через год в квартирах над колодцем стали трескаться перегородки, оседать полы, лопаться стекла в оконных рамах… И такое время от времени повторяется и сейчас.

Что же это за колодец, который оказался под фундаментом дома? Та версия, которую я слышал, выглядит вполне реально. Задолго до постройки двухэтажки здесь стоял дом Антонины Владимировны Цывунчик (тещи известного тогда в поселке Гриши Баграмяна), муж которой был кузнецом. Поэтому его работа присутствовала и при постройке жилья. Это были кованые «костыли», которыми, вместо деревянных шипов, сбивались венки сруба. Листы бочкового железа лежали на крыше вместо конька. Учитывая, что в хозяйстве в первую очередь необходим был колодец, он стал его копать. Сруб рубил из дуба, которого по тем временам хватало, и рос он рядом. Ведь лес тогда занимал всю нынешнюю низину — до кладбища и шоссе. По всей вероятности, копать дальше колодец не было надобности, так как по улице провели водопровод. Колодец хозяин засыпал выкопанным грунтом, от которого по прошествии времени не осталось и следа, и накрыл листом железа. Напомнил колодец о себе, когда на нем оказался угол построенного дома.

Валерий ВАСИЛЕВСКИЙ