«Жизнь прожить, внучка, — не поле перейти», — тяжело вздыхая, говорит мне Нина Дмитриевна Радько, ветеран труда. «Много горя я видела на своем веку, — добавляет она, — пережила войну, голод, всегда много работала, в 53 года стала вдовой, а два года назад потеряла своего сыночка. Сама не знаю, как пережила все это, как мое сердце выдержало».

Родилась моя героиня в 1931 году в Баяново.

— Отец мой был лесником, — рассказывает Нина Дмитриевна, — поэтому нашу семью отправили жить на хутор Селище, но прожили мы там недолго: в 1939 году хуторян стали переселять, и мы переехали в Косаричи. Там я пошла в школу, окончила первый класс, а потом началась война.

Когда жгли наши Косаричи, я была с мамой в лесу. Люди рассказывали, что немцы подъезжали на мотоциклах к каждому дому и поджигали их факелами, а вот хаты бывших хуторян почему-то не тронули. Вечером мы прошли по улицам и не поверили своим глазам: на месте домов были пепелища и стояли почерневшие печи.

У нас в Косаричах жил паренек, все звали его Герцевым сыном, ему было лет 15—16, он часто бегал за речку. Однажды его схватили немцы, собрали в деревне всех мужчин, выстроили в ряд и потребовали показать, кто из них партизаны. Тех, на кого он указал, расстреляли, только троим удалось убежать. Это Пётр, после войны он работал в сельсовете, и Павел, он погиб позже, в бою. Еще одного Павла немцы ранили в ногу, но он все-таки убежал и спрятался. А был у нас в Косаричах полицай Иван, он пошел в Катку и привел немцев к отцу того Павлика, Кузьме, его долго мучили, требовали показать, где прячется сын. Он не выдержал и признался, и их обоих, отца и сына, расстреляли.

Когда немцы спросили у Герцева сына, всех ли партизан он показал, он добавил, что еще в деревне прячется еврейская семья. Это была Мария, жена моего дяди, папиного брата. Когда сгорел их дом, она с детьми стала жить у нас. Пришли немцы с глусскими полицаями и приказали ей собираться. Мария взяла два чемодана, свою швейную машинку, разбудила спавшую на печке дочку Соню… Расстреляли Марию и ее детей, Инну, Соню, Гришу, у нас под окном. Если бы она не разбудила Соньку, может, девочка осталась бы жить…

Еще вспоминает рассказчица, как немецкий самолет на спиртзавод, что был недалеко от Косарич, сбросил четыре бомбы, но они не взорвались: они были наполнены синей краской. Наверное, говорит Нина Дмитриевна, их сделали наши военнопленные или немцы, настроенные против фашистов.

Война закончилась, но жить было все еще трудно, а тут в семье слегла мама — Анастасия Никитична, она неделю не вставала с кровати, болел живот. Ее бы отвезти в больницу, а ей прикладывали горячую сковороду, чтобы таким способом облегчить боль. Это был аппендицит, и скоро Анастасии Никитичны не стало. Отец прожил с детьми четыре месяца и ушел к другой женщине.

— Осталась я одна с сестрой Марией, — тяжело вздохнув, продолжает  Нина Дмитриевна, — ей тогда было 9 лет, а мне — 16. Женщины-соседки понимали мое горе и каждое утро приходили и звали меня с собой в колхоз. Так я стала работать, потихоньку разживались, даже завели хозяйство. В 1952 году переехали в Баяново и хату свою перевезли, потому что дом, где я родилась, мама во время войны продала за пуд ячменя, когда не было чего есть.

Через год Нина Дмитриевна вышла замуж, муж  Николай  был глухонемым, но они быстро научились понимать друг друга. Например, если ребенок заплачет ночью, она пальцем проводила по плечу Николая, и он знал, что нужно вставать и зажигать «газничку».

— Жизнь стала налаживаться, но в 1979 году к нам снова пришла беда — случился пожар, — вспоминает Нина Дмитриевна. — Полгода мы жили у соседей. Мой муж был хороший строитель и быстро поставил новый дом, но прожить в нем ему было суждено мало. Через пять лет Николай умер, в  54 года, и я опять осталась одна, работала в колхозе «Родина». Дети разъехались: дочь Ирина и сын Василий обосновались в Москве, а Анатолий — в Минске.

Два года назад Нину Дмитриевну Радько постигло еще одно большое горе: не стало ее младшего сына, он ушел из жизни в 54 года, как и отец.

В этом году моей героине исполнилось 85 лет. Во время нашей беседы у нее на глаза не раз наворачивались слезы, но в конце разговора она все-таки улыбнулась и сказала, что в этом году дважды стала прабабушкой. Да, жизнь продолжается…

Алёна ЗМИТРОВИЧ

Фото автора