Окончание.

Постоянным местом жительства Гаттовского был Санкт-Петербург, унаследованная от матери в 1856 году часть имения Барбаров была дополнительным источником дохода. В покупке имения Барбаров, а затем и Холопенич угадывается стремление генеральши Мальвины Александровны быть поближе к своему родовому гнезду и опекать своих братьев, не позволяя им вконец разорить наследство матери. Возможно, что остаток своих лет Мальвина Гаттовская провела в своих Холопеничах.

В 1898 году уже отставной генерал М. С. Гаттовский передает во владение своего сына Александра, горного инженера и коллежского советника, половину имения Барбаров и фольварк Холопеничи в полном составе с фольварком Кадка и вновь образованным фольварком Дуброва, а дочери Марии Михайловне Поклевской-Козелло — имение Красный Берег. В разделе наследства еще при жизни также видна рука Мальвины Александровны, получившей в свое время горький опыт раздела наследуемого после смерти матери ее имения Холопеничи и желающей избавить от такой участи своих детей, унаследовавших и «польское происхождение».

В 1903 году в имении Холопеничи Лясковичской и Рудобельской волостей помещика Александра Михайловича Гаттовского значилось всей земли 1 830 десятин, в том числе: усадебной — 4, огородов — 3, пахотной — 340, сенокоса — 293, леса — 834, неудобной под дорогами и канавами — 38.

В 1905 году в имении Холопеничи из 1 830 десятин земли удобной было 958, она оценивалась в 30 307 рублей 65 копеек по 3-му разряду для получения ссуды.

Историю Холопенич, представленную только биографиями их владельцев, можно сравнить с описанием айсберга только по его видимой надводной, меньшей, части. Остались не запечатленными архивными документами многочисленные судьбы населявших эти места простых людей. Общие сведения о помещичьих крестьянах до 1858 года представлены в ревизских сказках и Инвентаре имения. В 1795 году вместе с паном Комаром подданными Российской империи были зачислены и те, кто населял 11 дворов первой части Холопенич (6 семей крестьян с фамилией Грабко, 3 — Буленко (Быленко) и по 1 — Курыченко и Волосович) и 14 дворов второй части Холопенич (Богук — 4 семьи, Патапенко — 3, Лесун — 2 и по одной — Курыченко, Радич, Волосович, Скарада, Яльчик), а также два двора деревни Жарновки: семьи Багук и Мартинович. В 1841 году от имения Косаричи к Холопеничам перешла деревня Бобровичи с 14 дворами, в том числе: 3 семьи с фамилией Неглеб (Нехлеб), 3 — Богомья, 2 — Хомич (Фомич) и по 1 — Никитин, Кривцов, Варава, Вободник, Зубач, Лагунов.

Поскольку делопроизводство в имении велось на польском языке, то при переводе на русский для подачи сведений на ревизию и в некачественных рукописных текстах происходили изменения не только в именах, но и фамилиях крестьян. В последующих ревизских сказках наблюдаются изменения в составах семей, связанные не только с рождением и смертью их членов, но и с перемещением их по дворам и деревням имений помещика. Таким образом, в составе крестьянского двора могли находиться несколько семей не только одной, но и разных фамилий. Доукомплектование дворов происходило и путем образования новых семей, в том числе из подростков. В ревизской сказке 1816 года, поданной помещицей Комаровой, которая сама в 15 лет уже была в замужестве, записаны семьи, где мужу и жене от 13 до 17 лет. В ранних и поздних повторных браках усматривается в том числе стремление владельца к увеличению рождаемости и тем самым умножению числа крепостных душ, представлявших, наряду с землею, главное богатство помещика. Самым многочисленным  был двор № 15 (Багук) во второй части Холопенич, где в 1834—1850-х годах насчитывалось 38 (!) человек. Самая большая проблема была только в размещении такого количества народа под одной крышей. А чтобы прокормиться, у крестьян было достаточно земли. Согласно Инвентарю каждый крестьянский тягловый двор с  одним работником наделялся 16 десятинами (17,5 га) земли, в том числе: усадебной — 1 десятина, пахотной — 12, сенокосной — 3. В случае уменьшения или увеличения семейства либо усердия и трудолюбия его членов участки, отведенные крестьянам в землях, сенокосах и даже в самих усадьбах, переменялись. Вместе с уменьшением или прибавлением участков соответственно уменьшались или прибавлялись натуральные повинности крестьян. К примеру, в 1844 году двор № 3 (Грабко) первой части Холопенич, включавший 4 работника, был наделен 24 десятинами (26 га) пашни и 12 десятинами сенокоса. Для обработки надела и обеспечения семьи пищей во дворе имелись лошадь, 4 вола, 5 рабочих быков, 5 коров, 9 телят, 17 овец, 6 свиней, 18 ульев пчел. Крестьяне имели право собирать плоды в господских лесах и ловить рыбу в реке, кроме затонов. За пользование наделом на крестьян налагались повинности в пользу владельца земли.

«Повинности крестьян по Инвентарю и их стоимость:

1) барщина: пригон упряжных — один работник 2 дня в неделю (15 копеек в день), пригон пеших — одна работница 2 дня в неделю (10 копеек), сгонов пеших (гвалтов) — 6 дней в год (с 1 мая по 1 октября) с каждой рабочей души от 17 до 55  лет для мужчин и от 16 до 50 лет для женщин (10 копеек) — всего 28 рублей 40 копеек в год;

2) дать в господский двор в год: кур — 1 (7 ½ копейки), яйцо — 10 (2 ½ копейки), грибы — 100 (12 ½ копейки), орехов — ¼ гарнца (1 ¼ копейки), ягод — ¼  гарнца (1 ¼ копейки) — всего на 25 копеек в год».

Общая ценность повинностей с одного крестьянского надела — 28 рублей 65 копеек. Для сравнения, сдача в аренду 20 десятин земли вольным людям стоила 36 рублей в год.

 Работник или работница в день барщины должны были исполнять одну из следующих работ, так называемые уроки крестьянам:

«С рабочим скотом:

1. Запахать одною лошадью или парою волами 1/2 морга в день (1морг =0,56 га. — Авт.).

2. Забороновать одною лошадью или парою волами один морг во всякий раз.

3. Перевести борозды (заложить) пять моргов.

Без рабочего скота:

1. посеять хлеба на шести моргах;

2. сжать хлеба 1/4 морга;

3. обмолотить озимого хлеба сыромолотного тридцать, а ярового шестьдесят снопов обыкновенной вязи;

4. раструсить навоз на поле морга;

5. скосить полморга сена или хлеба;

6. Собрать (или сгребти) полморга сена.

Работник или работница, поставленные на таковой работе, для которой назначены уроки, должны непременно в продолжение дня отработать свой урок, в противном же случае оканчивание оный на другой день не считая в барщину.

Все прочия не поименованные здесь работы считаются день за день при всякой же работе рабочий день считается с 1 апреля по 1 октября от востока до запада солнца с 1 октября по 1 апреля от шести часов утра до запада солнца».

«Затраченное крестьянами время на другие работы дворовой надобности, как то транспорт груза в 20 пудов на 20 верст в оба конца (в Глуск. — Авт.), день охраны, изымается из барщины.

Женщины, имеющие трех и более малолетних детей, престарелые и более 40 лет, отбывают барщину с 1 октября по 1 апреля по 1 дню в неделю, а во время беременности и родов освобождаются вовсе от повинностей всего на 1 месяц.

За работу в фольварке (строительные шарварки) с 1 апреля по 1 октября парабки получают 12 и ½ копейки в день, а в прочие дни по 8 копеек и провизию».

Дворовые имели улучшенное продовольствие, одежду, получали от 3 до 12 рублей в год и освобождались от государственных податей.

Утвержденный генерал-губернатором в 1846 году и имевший силу закона Инвентарь имению Холопеничам передан 13.08.1847 «для исполнения  помещице Антонине Антоновне Лапповой в присутствии крестьян: Кузьма Грабко, Андрей Лесун, Хома Потапенко, Фрол Богданович (д. Холопеничи); Дмитрий Самуйлик (д. Слободка); Еухим Варавенко, Наум Амельянов Богомья, Алексей Хомич, Мартин Слабодник, Яков Неглеб (д. Бобровичи)».

Состояние крестьян имения А. Д. Лаппы в 1859 году отражено в отчете С. О. Лашкарева, одного из чиновников Минской губернии: «…особенно достойны внимания труды уездного предводителя дворянства Лаппы по устройству быта его крестьян. Вследствие благосостояния, привычки к порядку и благоустройству во всем, крестьяне его и в нравственном отношении заметно стоят выше прочих». Вероятно, что и в обращении к крестьянам имения известные слова «хам» и «быдло» были неприемлемы.

В отличие от помещиков и шляхты, являвшихся парафиянами Глусского и Хоромецкого костелов, крестьяне деревень имения Холопеничи были прихожанами Косаричской Георгиевской церкви, где велась регистрация рождения, крещения, образования семей и смерти. Однако большинство церковных архивных дел не сохранилось.

Фамилия Балеико, связанная с именем Фома Евдокимов, найдена в одном из документов архивного дела имения Холопеничи за 1867 год. По имени и отчеству, считавшимися достаточными для записи в ревизских сказках, по цепочке родства найден ранний представитель рода: в 1795 году в деревне Жарновке во дворе № 3 проживал Осип Семенов Шеицов, 25 лет (1780 г. р.). Его сын Евдоким (1801 г. р.) после смерти отца в 1812-м переведен  в Холопеничи, во двор № 1 Филипа Григорьева Буленко, и в 1816-м в возрасте 15 лет он уже записан как муж 14-летней Зиновии Филипповой. В 1844 году у Евдокима Осипова, живущего в том же дворе,  другая жена — Людвига (1809 г. р.), внучка Олейников из деревни Хоромцы. В 1850 году Евдоким Осипов вместе с семьей записан Александром Лаппой в дворовых. Сын Евдокима Фома (1842 г. р.) вместе с братом Ефимом после смерти отца в 1856 году был переведен Александром Лаппой в Холопеничи, во двор № 2. В 16 лет у Фомы уже была жена, 18-летняя Катерина Ильина (1840 г. р.) из двора № 19 (Богук). Далее упоминается Фома Евдокимов Балеико в 1876 году в списке домохозяев (№ 2) деревень Холопеничского сельского общества. Он записан в подобном списке еще в 1883 году, но без фамилии. В 1907-м в списке крестьян значатся Гавриил и Григорий Балейко, мои прадед и дед. Сваты-помещики, переводя моих предков в другие дворы, изменяли и их фамилии: Шеицов (Шевцов) стал Буленко или Биленко, а позже Балеико (записывали по произношению), а родственные связи проросли  во многие семьи деревень имений помещиков Комаров, Лапп, Гаттовских. В итоге древо моего рода оказалось похоже не на дворянский сухостой, а на корявую яблоню, у которой одна из ветвей перепривита другим сортом и развилась во все стороны, а вместо остальных высохших ветвей остались только сучья.

Вместе с выявлением родственных связей установлена и принадлежность рода к крестьянству. В XIX  веке крестьянами называли не только крепостных, но и вольных хлебопашцев, и даже шляхту, владеющую землей, но не сумевшую доказать свое дворянское происхождение. Пролетарская революция 1917 года, уничтожившая в союзе с крестьянством буржуазию и крупных землевладельцев, впоследствии искоренила и само крестьянство как рассадник частной собственности. И  сам фольварк Холопеничи в советское время получил противоестественное ему название «Совхоз «Пролетарий».

Свидетелями тех далеких времен остались немногочисленные объекты материальной культуры. В поселке Птичь в границах бывшего фольварка сохранилось здание винокуренного завода (спиртзавод), построенного Александром Лаппой еще в 1855 году. Сохранились контуры планировки фольварка с местом, где размещался двухэтажный господский дом, который стоял здесь еще 30 лет назад. В планировке деревень Холопеничи и Катка угадывается первоначальное одностороннее размещение по улице дворов с домами, парадные фасады которых были обращены в сторону фольварка, как показано на плане земель имения 1865 года.

Одним из объектов материальной культуры той эпохи являются и находящиеся на глусском кладбище по улице Максима Горького два надгробия в виде крестов из полированного черного камня. Это памятники бывшим владельцам имений Холопеничи, Барбаров и Красный Берег (ныне Жлобинский район) — генералу Михаилу Семёновичу Гаттовскому и его жене Мальвине Александровне Гаттовской, урожденной Лаппа. Вероятнее всего, эти два памятника своим родителям установила их дочь Мария (в замужестве Поклевская-Козелло), жена предпринимателя-миллионера и владелица имения Красный Берег. Дворец в этом имении был построен в 1893 году Михаилом Гаттовским и сегодня является памятником архитектуры. А может быть, генерал Гаттовский оставил свой след в постройках и на глусской земле?

Василий БАЛЕЙКО

 Примечание редакции: фамилии персонажей в разных документах, в том числе тех, на которые ссылается автор статьи, пишутся по-разному: Лаппа — Лапа — Лаппо; Гаттовский — Гатовский; Поклевская-Козелло — Козелло-Поклевская — Козелл-Поклевская. Во избежание путаницы в тексте статьи употребляется какой-либо один вариант написания.