Фотографии снизу — больше 20 лет, она была напечатана в районной газете «Радзіма» 5 апреля 1997 года. На ней — механизатор существовавшего тогда колхоза «Родина» Владимир Ковхута возле трактора, который он получил как лучший механизатор района. «…Кіраўніцтва гаспадаркі ахарактарызавала яго лаканічна — выдатны спецыяліст. Такіх бы чалавек дзесяць, і калгас хадзіў бы ў перадавіках. У мінулым годзе Уладзімір Мікалаевіч адзін займаўся вырошчваннем бульбы ў брыгадзе Клетнае. Ураджайнасць у яго склала 180 цэнтнераў з гектара, па калгасу ж — 120 цэнтнераў», — гласит подпись под фотографией. Тут же отмечается, что Владимир Ковхута — отличный самодеятельный артист, ни одно мероприятие в клубе не проходит без его участия.

Как так получилось, что парень родом из далекого уральского края всем сердцем полюбил белорусские поля и не раз становился лучшим механизатором колхоза и района? Почему он решил покинуть Минск, где работал на заводе? И как умудрился и умудряется сочетать любовь к технике с увлеченностью сценой? Обо всем этом и о том, как живет герой фотоснимка 20-летней давности сейчас, мы решили спросить у него самого.

Владимир Ковхута действительно родился на Урале и жил там до 1969 года. Потом его бабушка и дедушка решили вернуться на родину, в Глусский район, откуда уехали после войны. Бабушка Хартина Харитоновна родом из Ольницы, дедушка Филипп Фёдорович — из Балашевич, а по возвращении с Урала они обосновались в Клетном. Родители Владимира тоже переехали, но в Пуховичский район, и 6-й класс мальчик оканчивал уже в Беларуси. Некоторое время спустя отчим Владимира поступил на сверхсрочную службу и родители уехали в Североморск. Так в феврале 1970 года Володя Ковхута оказался у бабушки и дедушки в Клетном.

Учился сначала в местной школе, потом в школе-интернате в Городке (Клетнянская школа в то время не могла вместить  всех учеников), после окончания десятилетки, ожидая призыва в армию, на лето устроился в колхоз. В армию ушел 5 ноября 1973 года. (У Владимира Николаевича в придачу ко всем его достоинствам еще и удивительная память на абсолютно все даты.)

В армии всё складывалось поначалу как нельзя лучше. Мечтал попасть в танковые войска и именно механиком-водителем — так и получилось. Но уже через месяц курсанта Ковхуту перевели в другой батальон наводчиком танкового орудия. Для 18-летнего парня, одержимого техникой, это была целая трагедия. Неделю от обиды даже не хотел ни с кем разговаривать. Но приказ есть приказ, пришлось подчиниться. К тому же замполит объяснил, что наводчик, по сути, главный человек в танке: от того, как быстро (в уме!) и правильно он сделает расчеты и насколько точно будет вести огонь, зависит жизнь экипажа. В общем, вскоре от предвзятости солдата к специальности наводчика не осталось и следа. «Если бы можно, я спал бы в танке, не вылезал из него, — вспоминает он. — Я изучил там каждую деталь. Меня сейчас среди ночи разбуди и попроси рассказать характеристики танков того времени, и советских, и зарубежных, — расскажу». Неудивительно, что за свое отношение к службе и «ревностное выполнение воинского долга на войсковых учениях» в марте 1975 года Владимиру Ковхуте была объявлена благодарность от имени министра обороны СССР маршала Советского Союза Андрея Антоновича Гречко.

После окончания службы Володя Ковхута пошел работать на автозавод в Минске. Там активно включился в общественную жизнь: выступал в самодеятельности, участвовал в спортивных соревнованиях. Одновременно устроился на подработку в магазин художником (!). Сейчас он с улыбкой вспоминает, что за эту работу денег не получал, зато с ним расплачивались вещами, и это было отличным подспорьем. Да и на заводе вскоре оценили молодого парня, который никогда не отказывался выйти в дополнительную смену: так и зарплата получалась больше, и заодно осваивал смежные специальности.

Может, мой герой и обосновался бы в Минске окончательно, но…

«Я помню, как первый раз увидел комбайны, — говорит Владимир Николаевич. — Это было в Пуховичском районе, мы с мальчишками куда-то ехали на велосипедах, и тут я увидел, как по полю идут комбайны. Большие машины, с козырьками, комбайнеры чумазые, в очках… На Урале ведь таких машин не было. Пацаны меня зовут, мол, поехали, а я стою на краю поля и не могу оторваться от этого зрелища, стою и вдыхаю запах поля, стерни… И вот это поле с комбайнами меня, уже взрослого, всегда тянуло к себе».

Всё решилось в 1977 году, когда Владимир Ковхута приехал на 9 Мая домой и директор Клетнянского клуба предложил пойти к нему худруком. А тут еще и дед стал просить внука, мол, переезжай поближе, будешь старику помогать.

«Конечно, я мог бы придумать немало аргументов против и остаться в Минске, тем более с завода меня отпускать не хотели, — говорит Владимир Николаевич. — Но вот то поле с комбайнами так и стояло перед глазами… В общем, я вернулся в Клетное».

Какое-то время Владимир Ковхута, как сейчас модно говорить, самоопределялся: работал в клубе худруком, уходил на стройку (женился, и семейная жизнь требовала больших доходов, чем могла дать культура), параллельно учился на шофера. Когда стройка зимой стала, снова вернулся в клуб, но уже директором центрального сельского Дома культуры. Потом работал в колхозе водителем и одновременно  занимался на курсах механизаторов. «В «Родине» механизаторский отряд был сильный, было на кого равняться и с кого брать пример», — вспоминает мой собеседник.

Свой первый трактор, старенький, он получил в 1982 году, довел его до ума и уже в декабре этого года был удостоен Почетной грамоты Могилёвского обкома комсомола «за достижение высоких производственных показателей в социалистическом соревновании». В 1984 году Владимиру Ковхуте доверили нести знамя на пленуме обкома комсомола, там же он был представлен к награждению именным трактором. Правда, по каким-то причинам техника до адресата так и не доехала.

«Зато в 1987 году мне «выдали» новенький трактор, было это 31 января 1987 года, стояли лютые морозы, — говорит Владимир Николаевич. — Да, я помню все даты, когда получал тракторы. Второй — 8 декабря 1989 года, на нем я отработал восемь лет. А тот, что на фотографии в газете, — 17 января 1997 года, документы вручали в «Орионе». Всю доверенную мне технику я старался содержать в самом лучшем виде, и если передавал ее другому механизатору, то мне было не стыдно: я точно знал, что с машиной полный порядок, нигде ничего не скрипит, не стучит, не болтается».

И правда, я слышала от разных людей, что машины, на которых работал Владимир Ковхута, содержались в таком состоянии, что у иной хозяйки на кухне не такой порядок.

«Надо любить технику, на которой работаешь. Когда ты любишь что-то, оно отвечает тебе тем же, даже если оно железное, — объясняет Владимир Николаевич. — Я в 1981 году на механизаторской практике попал к Ивану Григорьевичу Радкевичу помощником комбайнера. Пыль столбом, к концу смены все стекла запыленные. Я прибегал к комбайну рано утром, и к тому времени, как приходил комбайнер, в кабине не было ни одной соринки, стекла вымытые, всё вычищено и начисто вытерто. В 1982 году я получил новый картофелеуборочный комбайн. На этом комбайне, который переворачивает тонны земли, никакая комиссия, проверяющая состояние техники, не могла найти, к чему придраться: всё выметено, щеточкой вычищено, подкрашено, пленочкой обмотано и поставлено на колодочки. Да что говорить, если я, заболев в августе пневмонией, через несколько дней, чуть оклемавшись, вышел на работу: не смог доверить комбайн кому-то другому. А какой я был счастливый, когда на третий мой уборочный сезон мне дали новый комбайн, «Ниву»! На ней я отработал 11 лет, и любой механизатор, кто со мной работал, подтвердит, что за это время на моторе хоть бы капля масла появилась. Не у каждого хватит терпения, чтобы залезть по клавишам в комбайн и вынуть каждую соломинку, повыковыривать мусор из всех дырочек, с решетного стана… У меня хватало.

Конечно, работа и оплачивалась хорошо. Целую зиму мы возили торф, это были самые заработки, у меня выходило по 600 рублей  — феноменальные деньги. В марте, когда вот-вот должна вскрыться земля, уже неудержимо тянуло в поле. Неважно, пахать, сеять или разбрасывать. Мы были молодые, и нам хотелось везде успеть. Однообразие ведь приедается, а когда ты сегодня с культиватором, завтра с сеялкой, послезавтра с плугами или еще чем — другое дело. Я радовался каждому рабочему дню, каждый раз ждал этой новизны. Шел на работу — у меня душа пела. Да все мы с таким желанием шли на работу! Летом начиналась кормозаготовка, нас звали вперед лозунги типа «Животноводчеству — ударный фронт!». За перевыполнение нормы были премии, доплаты — только работай, и наши тракторы не глохли сутками. За три дня закладываем яму в 500 тонн — на звено получаем 150 рублей. Была еще чековая оплата. Норму отвез — 5 рублей зарплаты, полторы нормы — 5 рублей наверх, две нормы — 10 рублей, а за три — уже 15. Выдают чек — получаешь в кассе деньги. Чем не стимул? Тут не успели оглянуться — на носу уборочная, и каждый хочет подготовить комбайн так, чтобы потом было как можно меньше простоев».

К слову, отличная работа механизатора Ковхуты отмечена и многочисленными грамотами, среди которых (кроме уже названной выше)  — Почетная  грамота областного комитета комсомола за высокие показатели на весенне-полевом севе, грамоты райкома комсомола за активное участие в проведении весенне-полевых работ, на заготовке кормов. В 1991 году Владимир Ковхута занял 3-е место в районном соревновании пахарей.

«А как сочетается такая увлеченность техникой со сценой? Это же совсем разные вещи?» — интересуюсь я и получаю ответ: «Это всё составляющие общего интереса к жизни. Техника, сцена, рыбалка… Я самодеятельностью заболел раньше, чем техникой. Повторюсь: надо всё любить. Надо любить землю. Надо любить людей. Сцена — это общение со зрителями, с коллегами — теми, кто стоит слева и справа от тебя, кто сидит впереди, кто играет за спиной».

«Есть и такое мнение, что самодеятельность — несерьезное занятие для мужчин», — не унимаюсь я, но Владимир Николаевич тут же парирует: «Глупости. Испокон веков белорусский народ — песенный, люди своим талантом украшали жизнь. Кто скажет, что пить водку на лавке краше, чем выходить на сцену к людям и вести с ними диалог через песню?»

Владимир Ковхута вспоминает, как во времена его детства молодежь после тяжелого трудового дня обязательно собиралась в клубе. «Меня туда тянуло страшной силой, ведь там кипела жизнь, — улыбается он. — Между прочим, школьников в клуб не пускали, а я шел вместе с директором клуба Анатолием Васильевичем Суком, который был соседом моей бабушки. Талантливейший музыкант, именно глядя на него, я «заразился» песней. Но как только Анатолий Васильевич выходил из клуба — меня прогоняли. И в самодеятельность не брали, даже когда уже школу окончил: хватало взрослых артистов».

В Клетном тогда был замечательный хор, кстати, ставший дипломантом 2-й степени республиканского смотра-конкурса, благодаря чему в клубе появились две электрогитары, усилитель. И вот «невостребованные» ребята создали свой вокально-инструментальный ансамбль. «Витя Радкевич, Гена Акулич, Витя Тельманов, еще кто-то… А меня поставили петь», —  вспоминает Владимир Николаевич. Свою песню они «врезали» в клубные записи, под которые по вечерам в клубе танцевали. Как раз был праздник 9 Мая, народу вечером набралось много, и неожиданно для взрослых прозвучала эта запись. Естественно, «хулиганов» вычислили быстро, пожурили, но Владимира Ковхуту после этого взяли в самодеятельность. Концерты, вспоминает он, давали в основном в своем колхозе, ездили по бригадам, деревням, и везде клубы были переполнены.

В 2007 году Владимира Ковхуту (к этому времени он уже не работал в колхозе) позвали в народный коллектив Клетнянского Дома культуры «Вербиченька».

«Честно скажу: так трепетно и серьезно, как сейчас в нашем коллективе, к самодеятельности раньше никто не относился, — говорит мой собеседник. — Наш хормейстер Саша Голуб — человек дотошный, требовательный к каждой ноте, к каждому фрагменту исполнения. При таком подходе никак нельзя расслабляться и делать что-то хуже, чем можешь. Я отменяю все свои дела, если назначена репетиция. Без самодеятельности я уже не могу, это часть моей жизни. И в то же время прекрасно отдаю себе отчет: нет у меня того уровня, которого хотелось бы. Профессиональные артисты глянули на ноты — и им все понятно, а в нашем коллективе Саше Голубу с каждым приходится заниматься очень много индивидуально. Плюс профессионалы репетируют по несколько часов в день, а потом обкатывают программу на сотнях концертов. Мы выступаем не так часто, как хотелось бы. Всё-таки репетиция — это одно, а на сцене волнение зашкаливает и подавляет тебя. Но я вижу, что со временем мне всё проще общаться со зрителем, скованность исчезает.

А вообще, мне очень повезло, что я оказался в «Вербиченьке». Я сейчас говорю не о выступлениях и артистической «карьере» (улыбается), а о ценности общения. Ну подумайте: многие ли могут похвастаться тем, что раз или два в неделю до позднего вечера проводят в компании единомышленников? Имеются в виду не походы в кафе или компании любителей сорокаградусной. Наши репетиции — это живое искреннее общение».

Каждый человек многогранен, и пример Владимира Ковхуты тому подтверждение. Любить то, чем ты занимаешься, стремиться делать это как можно лучше — вот секрет его успехов. Впрочем, сам Владимир Николаевич лучшим своим достижением и главной  ценностью в жизни называет не грамоты и награды, а семью: у него трое детей, сыновья Евгений и Николай и дочь Виктория, и уже восемь внуков.

Подготовила Оксана ВАСИЛЕВСКАЯ

Фото Сергея РУДИНСКОГО и из архива газеты