Из всех существующих видов туризма всё большую популярность набирает ностальгический туризм. В нашей истории было много периодов, когда по тем или иным причинам люди покидали свои дома в родной Беларуси и уезжали далеко от родины. Сейчас, спустя много лет, они возвращаются в места, где родились, чтобы еще раз пройтись по родным улочкам городов, маленьких местечек, таких как наш Глуск. Приезжают дети, внуки и даже правнуки тех, кто давно покинул Беларусь. Они едут, чтобы увидеть места, где жили их предки.

Это явление и называется ностальгический туризм. Именно ностальгия и тоска по прошедшим временам, а еще интерес к истории семьи заставляют многих людей вместо отдыха на каком-нибудь морском курорте отправляться на поиски своих корней, далеких родственников. Считается, что в Беларусь, по сравнению с бывшими республиками СССР, едет больше всего ностальгических туристов. В основном это этнические белорусские евреи, чаще всего израильтяне.

Некоторые туристические агентства предлагают специальные ностальгические туры. Например, можно увидеть памятные для евреев места в Минске, Мире, Барановичах, Бресте, где сохранились или были восстановлены синагоги, посетить крупные еврейские кладбища и другие достопримечательности. Но чаще каждый турист составляет для себя маршрут сам и едет в те города и местечки, где родились его предки.

В начале ХХ века в Беларуси евреи были второй по численности этнической группой после белорусов. Неудивительно, что в 1920-е годы еврейский язык был одним из государственных в БССР. Согласно переписи 1897 года, в Глуске проживало 5328 человек, из которых 3800 — евреи. В 1923 году евреев в нашем местечке было уже 2614, в 1926-м — 2581 (около 58 % населения), а в 1938-м — 1935. До Октябрьской революции в Глуске работали народное еврейское училище, еврейская библиотека, были две синагоги.

В 1930-е в двухэтажном здании одной из синагог, располагавшейся на теперешней улице Социалистической, разместился Дом культуры. После Великой Отечественной войны, где-то в 1948 году, верующие евреи арендовали помещение для синагоги, пытались зарегистрировать общину, даже избрали ее правление (раввином стал Гирш Айзенштадт). На молитвы собиралось до 50 человек. Но в ноябре 1954 года власти запретили незаконные собрания в незарегистрированном помещении — антирелигиозная политика государства распространялась не только на христианские конфессии. Сейчас на месте, где раньше стояла синагога, расположен двухэтажный жилой дом.

Надо сказать, что евреи жили не только в Глуске, многие из них поселились в деревнях нашего района — Дуброве, Зубаревичах, Берёзовке и других. В 1925 году в Берёзовке евреи вместе с местными жителями организовали сельскохозяйственную артель, которая позже превратилась в еврейский национальный колхоз «Серп». Его председателем выбрали Лейбу Лившица. Лучшей дояркой была Гита Кацнельсон.

Сейчас о том, что на глусской земле более трех столетий жили евреи, к сожалению, напоминают только места с печальной историей. Одно из них — в лесу в нескольких километрах от Глуска — Мыслочанская гора. Там 2 декабря 1941 года были расстреляны глусские евреи — все, кто не смог убежать, спрятаться, укрыться. Точное число расстрелянных на Мыслочанской горе неизвестно. В тот же день в центре местечка, на валу около костела, расстреляли еще около 500 человек… Уничтожение еврейского населения в Глуске продолжалось несколько дней. В общей сложности за это время было убито около 3000 человек.

В 1958 году на Мыслочанской горе установили памятник, на котором есть табличка с надписью: «Вечная память гражданам (еврейской национальности), советским военнопленным и партизанам, зверски замученным немецко-фашистскими извергами в 1941—1944 гг. От граждан г. п. Глуска». В советское время упоминание о евреях сводилось к минимуму, не принято было говорить об их массовом уничтожении во время войны. По инициативе писателя, журналиста Наума Сандомирского был создан и в 2010 году открыт новый памятник евреям Глуска, погибшим в декабрьские дни 1941 года. Его авторами стали архитектор Галина Левина и скульптор Максим Петруль. На памятнике есть надпись: «Мыслочанская гора — адрес горя и боли. Место массового уничтожения 3 тысяч глусских евреев».

К сожалению, на бывшем Костёльном валу, а ныне стадионе, нет никакого упоминания о том, что там в декабре 1941 года был совершен массовый расстрел евреев. В 1964 году останки жертв фашистского геноцида перезахоронили на еврейском кладбище на окраине Глуска. На месте погребения установлен памятник (расположен прямо напротив входа на кладбище) с пятиконечной звездой и надписью: «Здесь покоятся останки сотен граждан, зверски убитых немецкими оккупантами в 1941— 1944 гг.». На другой стороне памятника в 1990-е появилась надпись на иврите — слова в память о погибших. По обе стороны памятника еще несколько захоронений убитых весной 1942 года евреев.

Для ностальгических туристов экскурсия на кладбище — это первый и один из главных пунктов программы по приезде в родные места, ведь все специалисты советуют начинать восстанавливать историю семьи именно с посещения могил своих предков. В Глуске на действующем еврейском кладбище слева от входа есть захоронения первой половины ХХ века. Справа — послевоенные и современные. Интересная деталь: на еврейском кладбище все захоронения расположены строго рядами и по старинному обычаю мужчины и женщины (даже если они родственники) похоронены отдельно. Так и в Глуске: ряд мужской, ряд женский. (Правда, есть и исключения: женщина-белоруска еще при жизни завещала похоронить ее рядом с мужем-евреем. Родные выполнили просьбу и ее могила крайняя в мужском ряду). Памятники обращены лицевой стороной от дороги внутрь кладбища, портреты «смотрят» на восток. По одной из версий, суть такой традиции в том, что, мол, нечего мертвым смотреть на жизнь живых. По другой — по еврейской традиции все надгробия должны быть обращены в сторону Иерусалима. На старых довоенных захоронениях надписи сделаны на иврите, где-то продублированы на русском. На некоторых памятниках, кроме этого, есть изображения сломанного дерева, а несколько надгробий сделано в форме дерева с обрубленными ветвями. Это символ того, что со смертью человека род прервался.

Когда-то в Глуске было не одно еврейское кладбище. Многие глусчане, думаю, помнят, что другое находилось на месте теперешней автостанции. Христианское кладбище, после его продолжительной консервации (50 лет и более), может быть ликвидировано, и на его месте, как правило, даже что-то могут построить. Но по еврейской традиции захоронения тревожить нельзя, сколько бы им лет и даже веков ни было. Например, в Праге на еврейском кладбище сохранилось захоронение 1439 года! В Глуске же старое еврейское кладбище снесли в начале 1950-х, площадку выровняли, долгое время там был городской стадион, а позже на его месте появилась автостанция. Рядом глусчане строили дома и еще долгое время находили после очередного дождя или вспашки огорода человеческие кости и даже черепа. С этим варварски разрушенным кладбищем ушел огромный пласт истории глусских евреев, да и, собственно, истории нашего местечка.

Как уже отмечалось выше, евреи жили не только в Глуске, но и в деревнях нашего района. Примерно в середине ХIХ века во время проведения инвентарной реформы по указу российского императора Николая I евреям было разрешено жить, работать в сельской местности и заниматься сельским хозяйством. По данным сайта kehilalinks.jewishgen.org, еврейские сельскохозяйственные общины на территории современного Глусского района были созданы во многих деревнях, например, в Козловичах, Симоновичах.

В Симоновичах в 1897 году проживало 77 евреев (11,6 % от всего населения). Занимались они в основном торговлей. В Козловичах евреями была основана сельхозобщина Козловичи II, где евреев в 1858 году было 184 человека, в 1898 году — 320 (это 77 % от всего населения деревни), а в 1909-м — 451 человек.  В Козловичах еврейские семьи арендовали около 329 гектаров земли. В отличие от других еврейских сельскохозяйственных поселений, среди козловичских евреев работа на земле была популярна, хотя большинство из них занималось этим, чтобы прожить. Надо отметить, что в этой общине было 19 евреев, занятых в несельскохозяйственной сфере, — они торговали или занимались валкой леса. В конце XIX — начале XX века в Козловичах было два еврейских молельных дома. С Козловичами связана история еврейских семей Кацер и Букенгольц.

В лесу недалеко от Козлович есть одинокая могила, на которой стоит бетонный памятник. На его мраморной плите написано: «Семья Кацер и Букенгольц. Зверски замучены фашистами в сентябре 1941 г. От Каплан Маура, сына, брата и сестры». Здесь похоронены родственники писателя Бориса Роланда (настоящее имя Роланд Букенгольц), предки которого — глусские евреи. История этого захоронения символична — она яркое подтверждение тех испытаний, что выпали на долю еврейского народа в годы Великой Отечественной войны. На сайте международного еврейского журнала «Мишпоха» mishpoha.org есть статьи Бориса Роланда «…К отеческим гробам», «Книга Ильи» (отрывок из романа «Книга судьбы»), «Голос войны» и другие, рассказывающие об истории семьи писателя. В одной из статей Борис Роланд рассказывает о гибели своего дяди Ильи Букенгольца.

 «…Грянула очередная война. Все мужчины на фронт ушли… Их жены и дети в гетто сгинули… Остались в живых из большой семьи рода Израиля [Букенгольца] в 20 человек нас четверо: сын его Моисей, дочь Хана, мать моя Хая, и я, третье колено его… Илья Букенгольц, младший брат моего отца, до войны успел окончить один курс института, кажется, политехнического, потом его забрали в армию. Был бойцом Брестской комендатуры. В первые же дни войны красноармейцы, служившие недалеко от границы, попали в страшную мясорубку. Большинство погибло, кто-то попал в окружение. Илья, не надеясь на чью-то помощь, стал выбираться на восток. Обогнать немецкие части и перейти линию фронта было тяжело. Танки с крестами шли быстрее, чем окруженцы, плутавшие по лесам и болотам, боявшиеся на своей земле попасться кому-то на глаза. Наконец Илья добрался до Глуска. В местечке уже командовали фашисты. Он пришел в родительский дом, но всем было понятно, что оставаться там нельзя. И мама отправила Илью к своей младшей сестре Гисе. Она думала, она хотела верить, что в маленьких Козловичах фашисты не тронут сына. Гися была замужем за местным почтальоном Кацером. Соседи тут же заметили, что у Кацеров в доме появился чужой, и сдали его новым властям. Не знаю, то ли за два килограмма соли, за рейхсмарки или просто по злобе. Прятался Илья в подвале, его нашли, вывели в поле и расстреляли. А вместе с ним расстреляли и всю семью Кацеров: мать, отца и двоих детей…»

К сожалению, так сложилось, что в нашем местечке, да и в районе, почти не осталось крупных, важных зданий, относящихся к прошлому еврейского народа. Но Глуск живет, а его жители помнят все значимые страницы истории родного поселка, хотя и не могут похвастаться перед гостями материальным историческим наследием, оно осталось только на фотографиях и в памяти глусчан. И я уверена, что в жизни каждого, как бы далеко судьба ни забросила человека от мест, где он родился или где жили его предки, обязательно наступит такой момент, когда ностальгия возьмет верх и он вернется туда, где прошло детство, или приедет посмотреть, пройтись по улочкам, где когда-то жили родители, бабушки, дедушки. Возможно, однажды кто-то, вернувшись на родину предков, захочет остаться здесь навсегда…

Ольга ЯНУШЕВСКАЯ

Фото автора