Ежегодно 15 февраля в Беларуси отмечается День памяти воинов-интернационалистов. В этот день по всей стране проводятся мероприятия, ветераны-афганцы вспоминают своих, уже ушедших, боевых товарищей и годы армейской службы в чужой далекой стране. 

За долгие девять лет, что на территории Афганистана длилась война с участием советских войск, больше 700 военнослужащих-белорусов погибло, 12 до сих пор числятся пропавшими без вести. Всего же в Афганистане исполняли интернациональный долг почти 30 тысяч уроженцев Беларуси, среди них — больше 60 наших земляков. Каждый из призванных на службу в ту далекую страну исполнял свой воинский долг честно, мужественно, бесстрашно, как настоящий солдат. Конечно же, у всех, кто прошел дорогами Афганистана, есть заслуженные награды — ордена и медали. Так, например, шесть глусских ветеранов-афганцев награждены медалями «За боевые заслуги». Один из них — Сергей Лугин.

Призывник

Все советские мальчишки мечтали служить в армии, и Сергей тоже не был исключением. Причем мечтал не просто служить, а попасть в элиту армии — воздушно-десантные войска. У него и пример такой был, как говорят, перед глазами, в родной деревне Подлужье: друг детства Миша Ляпко, который только что вернулся из Афганистана. «Конечно, и мне захотелось, — признается Сергей Лугин, — как мой друг, носить голубой берет, чтобы и у меня, как у него, — грудь в медалях… А тут еще Миша спросил: «Хочешь в Афган?» Еще бы, конечно, хочу. Вот он мне и помог составить «подходящую для Афгана» анкету в военкомат».

И вот в ноябре 1987 года молодого парня Сергея Лугина, который в то время получал профессию слесаря-ремонтника молочных и мясных производств в Слуцком профессионально-техническом училище, призвали в армию. Сначала всех призывников отправили в Минск. «Там был жесткий отбор, — рассказывает воин-интернационалист, — строгая медицинская комиссия, проверка физической подготовки (подтягивание, бег). Из полутора тысяч новобранцев служить в ВДВ отобрали только человек 35—40. Потом на несколько дней нас отвезли в распределительный пункт в Борисове, оттуда на поезде в Москву, а потом мы все отправились в Фергану (Узбекистан), где дислоцировался учебный полк».

Легендарная дивизия

Парень из Глуска попал служить не просто в элитные войска, а в знаменитый, можно сказать, легендарный, 350-й гвардейский парашютно-десантный Краснознаменный ордена Суворова полк 103-й гвардейской воздушно-десантной ордена Ленина, Краснознаменной, ордена Кутузова дивизии, бойцы которой в декабре 1979 года первыми вошли на территорию Афганистана и в 1989-м уходили оттуда последними. С 26 декабря 1979-го по 12 февраля 1989-го подразделения 350-го гвардейского парашютно-десантного полка участвовали практически во всех плановых и внеплановых операциях, проводимых в составе 40-й армии, входившей в состав Ограниченного контингента советских войск в Афганистане.

В учебном полку

«В учебном полку в Фергане, — продолжает рассказ Сергей Лугин, — я служил пять месяцев, с ноября 1987 года. Из них месяца три — в горах, жили в палатках, в условиях, приближенных к боевым. Это время было, наверное, самым сложным, тяжелым — и морально, и физически — из двух лет службы в армии. Дисциплина — строжайшая, физические нагрузки — колоссальные. Конечно же, мы учили устав армейской службы, рассказывали нам о культуре, традициях афганского народа, как себя вести в чужой стране, с местным населением. Была и строевая подготовка, но самое главное, основное для солдата — боевая подготовка. Изучали мы устройство мин, обучали нас приемам рукопашного боя, но в первую очередь стрельбе.

В учебке в качестве поощрения за отличную боевую и политическую подготовку меня, единственного из взвода, сфотографировали на фоне боевого знамени — это было очень почетно. Но только тот, кто прошел через такие же испытания, кто там служил, знает, как это всё тяжело далось. Руки, например, от холода и ветра были потрескавшимися до крови. В трещинки попадал песок, и раны неделями не заживали… В равнинной части Узбекистана сильных морозов не бывает, а вот в горах температура опускается и до минус 17. Мы в учебном горном лагере жили в палатках по 5—7 человек. Чтобы согреться, каждую ночь по очереди топили печку. Если не уследил за огнем — палатка сгорала за считаные секунды, солдаты еле успевали выскочить. В учебке у нас команды «вольно» почти не звучало, мы пешком не ходили — всё время или строевым шагом, или по-пластунски, или бегом. Марш-броски по 10 километров со всей амуницией на стрельбище были раза три в неделю. По результатам стрельб командир решал, как мы будем возвращаться обратно в лагерь. Если отделение хорошо отстреляло, то обратно со стрельбища шли спокойно, строевым шагом. А вот если завалили стрельбу, то в лагерь возвращались в противогазах, бегом или по-пластунски. В таких условиях самым счастливым был день, когда приходили письма, особенно от матери. Первое письмо от нее получил примерно через полмесяца с того момента, как прибыл в Фергану. Зашел за угол казармы и там прочитал, потому что слезы лились из глаз… Не хочу плакать (ведь я мужчина, мне нельзя!), а они всё равно сами текут… Да, тяжело приходилось.

Но нас готовили к войне с очень хитрым и сильным противником, поэтому и муштровали новобранцев, чтобы живы все остались, чтобы смогли выдержать любые испытания. В Афганистан мы пришли действительно подготовленными. Перед отправкой бойцов «за речку» на плацу построили весь полк и спросили: «Может, кто-то не хочет служить в Афганистане? Тогда выйдите из строя». Из всего полка, а это больше тысячи новобранцев, где-то человек 10 вышло… У меня даже такой мысли не возникло ни разу — это же позор для десантника, стыдно».

В Афганистан…

После пяти месяцев усиленной подготовки в апреле 1988 года молодых бойцов на самолетах перекинули через границу в Кабул. Сергей Лугин оказался на одной из застав в семи километрах от афганской столицы. В книге «Ограниченный контингент» генерал-полковник 40-й армии Борис Громов так рассказывал о заставах вокруг Кабула: «Система охраны и обороны столицы состояла из двух поясов и была достаточно надежной для того, чтобы правительство Афганистана, советские представительства и командование 40-й армии могли работать в условиях относительной безопасности. Первый пояс охраны включал в себя мощные заставы, расположенные по периметру Кабула. Они были выставлены на таком удалении одна от другой, что находившиеся на них взводы могли перекрывать все подходы к городу сплошной линией огня. Заставы дальнего кольца обороны размещались на вершинах гор и, кроме непосредственного прикрытия Кабула, постоянно вели разведку для того, чтобы исключить незаметный подход к городу крупных банд, подвоза реактивных снарядов и установок для их запуска». 

«В первый же день, — вспоминает Сергей Лугин, — как только мы прибыли на свою заставу, я встретил парня из Заполья Юрия Дрейгала. Он уже служил там целый год. Оказались мы в разных ротах, но в одном батальоне. Представляете, какая была для меня большая радость встретить почти за пять тысяч километров от дома своего земляка? Здесь он был не просто знакомый, а почти что брат. В Кабуле для нас в течение нескольких недель опять проводили курс молодого бойца. Наверное, так надо было, так и задумывалось командованием: мы за это время как раз прошли акклиматизацию. Климат в Афганистане очень похож на узбекский. Как в Фергане, он внутриконтинентальный высокогорный: днем очень жарко, а ночью температура могла опускаться до +5 градусов. Летом и осенью сухо, почти нет дождей».

На заставе

«На нашей заставе служило 29 человек, — рассказывает ветеран-афганец. — От одной заставы до другой расстояние было, условно говоря, насколько видит бинокль. То есть в случае необходимости мы могли перекрыть сплошным огнем от одной заставы до другой все подступы к Кабулу. Главная же наша задача — контролировать местность в пределах своей реальной видимости. Если мы видели какие-то подозрительные передвижения, то сообщали о них на другие заставы или сами обстреливали. В основном противник передвигался ночью, но бывали случаи, что и в светлое время суток замечали врага. В первый же день моей службы пост сообщил, что видит перебежки духов. Рядом с нашей заставой находился большой нежилой кишлак, где душманам можно было легко спрятаться. Мы ударили по обозначенной цели из всех видов оружия. После обстрела хотели пойти забрать трофеи, но наши командиры созвонились со штабом дивизии, и там не разрешили выходить за пределы заставы: а вдруг засада? Постоянно, каждые два часа, даже ночью, над нами пролетали вертолеты: они тоже охраняли Кабул, следили за передвижениями душманов.

Заставы регулярно подвергались обстрелам. Наша 16-я застава — меньше, а вот соседняя, 21-я, очень часто. Конечно же, в ответ сыпался шквал огня, пока огневая точка противника не уничтожалась полностью. Стреляли из минометов (у нас в центре заставы, например, стоял миномет китайского производства) и других видов оружия, которого было достаточно, чтобы защититься от душманов.

Вообще же, солдат в Афганистане был всегда готов идти в бой. Даже ночью при тебе всегда рядом был автомат, бронежилет, магазины патронов. Война…»

Обстрел. Медаль

Взвод, в котором служил наш земляк, часто ездил на соседние заставы за продовольствием. «В одну из таких поездок, в конце лета 1988 года, — рассказывает Сергей Лугин, — мы попали под серьезный обстрел. Стреляли по нам реактивными снарядами. Их особенность в том, что летят почти бесшумно, только шелест идет, как будто листья от ветра шевелятся. Минут десять длился обстрел, а показалось — вечность. Мы быстро спрыгнули с брони и залегли в пересохший арык, который находился на нашем пути. Осколки летят, рядом с тобой в землю впиваются. Чудом все, кто был в тот день на выезде, остались живы. Всех солдат приказом командования армии представили к награждению медалями «За боевые заслуги». Но свою медаль я получил только в 1992 году в военкомате Бобруйска».   

Москиты страшнее душманов

Застава, где служил Сергей Лугин, располагалась в старой афганской крепости, которая представляла собой здание размером примерно 30 на 50 метров. Ее переоборудовали под солдатскую казарму. Толщина стен в крепости — около метра, а высота — больше трех. На территории заставы протекал арык (небольшой оросительный канал), и перед казармой даже был сделан маленький каменный бассейн три на четыре метра. Только с его помощью в жаркие летние месяцы можно было спастись от москитов. «Перед сном окунешься, смочишь в воде простынь, накроешься — вроде не пристают. Такой защиты хватало на пару часов, потом опять всё заново. Честно сказать, эти мелкие насекомые (их размер от 1,5 до 2 миллиметров) были хуже душманов», — рассказывает воин-интернационалист.

«Существует мнение, — продолжает Сергей Лугин, — что солдат должен быть всегда чуть голодным. Так вот к нам это не относилось: кормили хорошо, не закармливали, но голодными мы никогда не оставались. В старом нежилом кишлаке мы ставили растяжки (наземные мины-ловушки) и бросали рядом порезанную картошку для приманки зверя. Ночью слышим взрыв — значит, сработала ловушка, кто-то попался: или дикобраз, или душман, пробиравшийся к заставе. 

У нас во взводе служил солдат, узбек по национальности, отличный повар. Он очень хорошо готовил, в том числе и дичь, например, того самого дикобраза. Однажды приготовил шурпу из гюрзы, которую случайно словили. Возле ворот заставы была ее нора, и мой сослуживец защемил змею воротами. Надо сказать, вкусное получилось блюдо из этой гадюки».

Впечатления от страны

По службе солдатам часто приходилось ездить в Кабул. Дорога шла через Дискапскую долину, где было невероятное количество песка, сдуваемого ветром. «Это похоже на море, только из песка, — рассказывает Сергей Лугин. — Танк, БМП или БТР прошел — ничего не видно, всё в пыли… Сам город тоже произвел незабываемое впечатление: я как будто на несколько веков назад переправился в прошлое. Сплошная бедность, старые, обветшалые здания, женщины в паранджах (женщин, впрочем, редко можно было встретить на улицах города), мало автомобилей. Но в то же время в афганском магазине (назывался дукан — небольшая торговая лавка) можно было купить всё, что угодно, от спичек и жевательной резинки до японских видеомагнитофонов и швейцарских часов. Работали в лавке только мужчины. Как принято на востоке, при покупке обязательно надо было торговаться».  

Домой

Подготовка к выводу советских войск началась осенью 1988 года. Сергей Лугин вспоминает, что приезжали офицеры из штаба дивизии, подробно рассказывали, обучали, как сдавать заставу местным военным (их называли «зелеными» — по цвету формы): «Это довольно сложный, ответственный процесс был: всё происходило строго по регламенту, по уставу. Все понимали, что советские войска уходят из Афганистана полностью, навсегда. Конечно же, радовались, что наконец-то будем дома.

Нас сняли с заставы в начале февраля 1989 года. К этому времени мы передали всё имущество афганским военным, и наш 350-й полк 12 февраля 1989 года покинул территорию Афганистана одним из последних. Планировалось, что именно наш батальон уйдет последним, но пришло сообщение, что душманы готовят диверсию, нападение на наши войска. Поэтому солдат и офицеров на самолетах перебросили на территорию Союза, в Фергану. А самым последним из Афганистана 15 февраля 1989 года уходил разведывательный батальон нашей 40-й армии.  

В общей сложности в Афганистане я прослужил 17 месяцев. Страшно ли было там? Сейчас, анализируя события того времени, я бы сказал, что да. Но когда ты молодой, ты не думаешь об опасности, не думаешь о смерти, быстро привыкаешь к окружающей тебя обстановке, к ритму жизни, просто служишь, и всё. Ни когда ночью на посту стоял, ни когда снаряды рядом взрывались и осколки сыпались, страха не было (по крайней мере, у меня в памяти такого чувства не осталось).

После Афганистана мне до демобилизации оставалось дослужить еще около пяти месяцев. Наш полк прибыл в место постоянной дислокации 103-й воздушно-десантной дивизии, это в поселке Боровуха-2 Полоцкого района. По сравнению с тем, что пришлось пережить в учебке Ферганы и в Афганистане, эти последние месяцы службы были совсем несложными».

Послесловие

У Сергея Лугина, кроме медали «За боевые заслуги», есть полученные еще в Афганистане медали «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа» и «Воину-интернационалисту», а также Грамота Президиума Верховного Совета СССР «за мужество и воинскую доблесть, проявленные при выполнении интернационального долга в Республике Афганистан», подписанная Михаилом Горбачёвым, юбилейные награды.

Мой собеседник признался, что, конечно, служба в горячей точке не прошла бесследно: лет 15, а может, и больше, память во снах возвращала солдата в Афганистан. Сейчас, когда прошло уже больше 30 лет, многие моменты из той жизни забылись, сгладились. Но не забылась солдатская дружба, однополчане, с которыми Сергей часто созванивается, общается в интернете, встречается в памятный день 15 февраля.

 Хотелось услышать от ветерана (хотя сложно назвать мужчину средних лет именно так) пожелания, напутствия молодому поколению, будущим солдатам. «Я считаю, что каждый парень должен отслужить в армии. Это и большая школа жизни, и память на долгие годы. А самая крепкая мужская дружба — это армейская. Именно в период службы закаляется характер и проверяются все человеческие качества мужчины. И для того, чтобы армейская служба не показалась сплошным адом, нужно готовиться к ней, можно сказать, с самого детства — как минимум заниматься спортом», — сказал воин-интернационалист. 

Ольга ЯНУШЕВСКАЯ

Фото автора и из архива Сергея Лугина