Прочитала информацию, что Генеральной прокуратурой Республики Беларусь было возбуждено уголовное дело по факту геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны. Чуть позже Президент Александр Лукашенко подписал закон «О геноциде белорусского народа», а 2022-й объявлен Годом исторической памяти. Я тоже не могу оставаться в стороне и хочу рассказать трагическую историю еще одной белорусской семьи, связанную с Великой Отечественной войной.

Немного предыстории. В 2016 году мы с единомышленниками посетили бывшие деревни Парщаха, Осы, Колёса и Белая Глусского района, которые были уничтожены, сожжены вместе с людьми 20 января 1943 года. Из воспоминаний сельчан близлежащих деревень я узнала о безымянной могилке на окраине леса возле деревни Белой. И мы нашли эту могилку. Старый дубовый крест, уже ушедший в землю, высокий могильный холм, огражденный жердями. Видно, что давно никто не приходил сюда. Было такое ощущение, что тот, кто ставил крест и делал могильный холм, чувствовал, что сюда уже не вернется. Мы поправили крест и ограждение, убрали могилку, положили цветы. И начались поиски по сайтам «Мемориал», «Память народа»…

По спискам безвозвратных потерь партизанских отрядов я нашла информацию о том, что в деревне Белой были захоронены партизаны: Григорий Пантелеймонович Огиенко (старший сержант, командир отделения, 1918 г. р., уроженец Павловского с/с Штеповского района  Сумской области, был призван _.03.1943  Солдатско-Александровским РВК Орджоникидзевского края, убит 20.03.1944. Первичное место захоронения — Белорусская ССР, Полесская обл., Глусский р-н, около д. Белое, в лесу) и Надежда Илларионовна Пархимчик (1923 г. р., боец, отряд имени Пархоменко, убита _.03.1944, жила в д. Белое, колхозница, первичное место захоронения — деревня Белое Глусского района). (Белое — один из вариантов названия деревни Белой.) Были предположения, что это их захоронение.

Так мы и считали до мая 2021 года, до тех пор, как мне на электронную почту пришло письмо, что меня разыскивает женщина, которая знает историю сожжения деревни Белой и безымянного захоронения возле нее. Эта женщина — Таисия Константиновна Дубинчик. Ее мать, Ольга Титовна Дубинчик (в девичестве Пархимчик), смогла спастись во время карательной операции, когда сожгли деревню Белую. Вот что мне рассказала Таисия Константиновна летом 2021 года.

«Моя мама, Ольга Титовна Пархимчик, родилась в 1912 году в д. Белой. Она осталась без матери, когда была совсем маленькой. В семье на тот момент уже было четверо детей: Иван 1907 г. р., Григорий 1909 г. р., Александр и моя мама, Ольга. Отец их женился второй раз, и родилось еще четверо детей.  Моя мама не умела ни читать, ни писать, хотя просила, чтобы мачеха отправила ее в школу. Но мачеха сказала, что учиться некогда, нужно работать, семья-то большая. Отец погиб еще до войны: его убил сосед за кусок земли. Деревня наша стояла посреди леса, окруженная болотами, и каждая пядь земли была на вес золота.

До замужества моя мама работала в Глуше. Мой отец, Константин Васильевич Дубинчик 1916 г. р., родился и жил в деревне Уболотье Осиповичского района, которая находилась примерно в 2 километрах от Белой.  В 1930-е активно осушали болота, и в районе нашей деревни шли торфоразработки. Там и встретились, познакомились мои родители. Через неделю отец уже сватался к маме. Поженились, остались жить в маминой деревне, построили дом. Отец работал в колхозе.

Старшие братья мамы также создали свои семьи. Григорий женился на девушке из д. Мосты, Анне Семёновне Жлобич, и жили они в Парщахе. У них в семье до войны было уже трое детишек. Иван был женат на Евдокии, у них также было трое детей, жили в д. Белой. У моих родителей до войны тоже родилось трое ребятишек.

Началась Великая Отечественная война. Отец и братья мамы ушли в партизанский отряд Александра Семёновича Шашуры. Все мужчины деревни, которые могли держать в руках оружие, ушли в партизаны, а сельчане помогали им, чем могли. Отряды часто останавливались в деревне.

В тот трагический день, 20 января 1943 года, сельчане слышали стрельбу и крики со стороны Парщахи. Стояли сильные морозы, и все жители находились дома. Вскоре немцы появились и в Белой. На рукавах — нашивки с черепами.  Они начали выгонять жителей деревни из домов, говорили, что будет собрание. Маму тоже выгнали на улицу. Она пыталась объяснить немцам, что в доме остались дети.  Но детей с собой брать не разрешили. Одновременно оккупанты начали грабить деревню: выгоняли скот из сараев, забирали зерно и всё нажитое людьми.

Когда все взрослые собрались, их построили, выбрали троих жителей, чтобы гнать украденный у сельчан скот. Одной из этих троих была моя мама. По дороге ей удалось убежать. Лес она знала хорошо и смогла добраться домой. Вернулась в деревню, когда уже было темно. А деревни нет, только пепелище да остовы сожженных домов. Остался целым только один дом лесничихи. Мама не помнила, как прибежала к своему дому. А его нет. Одна мысль была в ее голове: «Где дети?» Она кричала и звала своих деток: доченьку Валюшу (1937 г. р.), сыночков Анатолия (1939 г. р.) и Костика (1940 г. р.). А в ответ — завывание ветра и шум леса. Она не помнила, сколько времени была на пепелище, пока не обессилела и не замерзла.

В деревне мама встретила односельчанку Екатерину Золоторевич, которая чудом спаслась из этого ада. Обгоревшая и раненая, она еле стояла на ногах. Вместе они пошли в уцелевший дом лесничихи и там переночевали. Катя рассказала маме, как немцы согнали в сарай людей, как потом расстреливали. Чтобы проверить, жив ли человек, брали горящий пучок соломы и обжигали лицо. Кто издавал какие-то звуки — пристреливали. Катерина находилась близко возле двери сарая. Когда ей обожгли лицо огнем, она не издала ни звука.  Затем, облив стены сарая бензином из канистр, оккупанты подожгли здание. Дверь не закрыли. Каратели не стали смотреть, как горит сарай с людьми, а быстро ушли. Золоторевич выползла из горящего сарая. Она и рассказала маме, что ее детей там не было. Медленнее, чем в ту ночь, время для мамы не тянулось еще никогда. Чуть завиднелось — и она уже была у своего дома. Начала раскапывать пепелище, всё надеясь, что ничего не найдет. И вот среди черных углей она увидела что-то белое. Это были косточки… косточки ее деток. Она упала на колени и, рыдая, руками стала разгребать угли. Собрала всё, что осталось от ее детей, и решила захоронить останки на окраине леса. Боль, которую испытала мать, трудно даже представить.  Как смогла она выкопать могилку своим деткам? Где нашла силы?».

Тот день, 20 января 1943 года, для семей Пархимчик стал самым страшным и трагическим в их жизни. В Парщахе была сожжена семья Григория Пархимчика: его жена Анна и трое деток — Саша, Вова, двух и трех лет, и дочка Софья. В деревне Белой сожгли семью Ивана Пархимчика: жену и двоих деток — Раю 1934 г. р. и Ивана 1936 г. р. Старший сын Женя, ему было 13 лет, утром ушел в лес за хворостом и поэтому остался в живых. Погибли трое детей Ольги. Всего в семьях Пархимчик заживо было сожжено восемь детей в возрасте от 2 до 9 лет.  За что? За то, что их деревни находились в партизанских зонах?

«После того трагического дня, — продолжила свой рассказ Таисия Константиновна, — мама ушла в партизанский отряд к отцу. Выполняла там всю работу, которую ей поручали. А еще под сердцем она носила ребенка. Сын родился в сентябре 1943 г., назвали его Александр, в честь командира партизанского отряда А. С. Шашуры. Мама с младенцем на руках стойко переносила все трудности.

Весной 1944 года их отряд в районе Озаричей был окружен немецкими войсками. Партизаны с боем вырвались из окружения, а те, кто был без оружия, сидели в болоте. Мама с маленьким сыном на руках стояла по пояс в болоте. Трясина потихоньку начала их затягивать. Уже были видны силуэты немцев, и она прощалась с жизнью, молилась, чтобы сыночек не погиб вместе с ней. Помощь пришла оттуда, откуда не ждала. Немец протянул руку и вытянул маму с младенцем. Еще и одеяло вытащил.  И… отпустил. Потом маму приютила женщина в одной из близлежащих деревень. Там мама заболела тифом и лечилась около двух месяцев.

Летом 1944 года Красная Армия освободила Беларусь. Отец был призван в действующую армию и ушел на фронт. А мама с годовалым братом пошла к отцовской родне в Уболотье, но там ее не приняли. Тогда она пошла в ближайшую деревню Кохановку, где их приютили чужие люди.

После Победы домой вернулся отец. Практически всю войну он прошел без единого ранения, а был ранен в руку в Берлине немецким подростком 9 мая 1945 года. Ранение было серьезным, рука после лечения плохо работала, и ему дали II группу инвалидности. Родители хотели вернуться жить в Белую, построить там дом, но никому не разрешили там строиться. Да и людей из деревни практически не осталось. Новый дом был построен в Кохановке Осиповичского района.  И вся их дальнейшая жизнь была связана с этой деревней.

После войны в семье родились еще два брата и я.

Уже ушли из жизни родители: отец в 2008 году, прожил 92 года, а мама в 2000-м, в возрасте 88 лет. Нет уже и братьев. Кровавая рана на сердце мамы осталась до последних дней ее жизни. Всегда, глядя на молодых ребят и девчат, она плакала, приговаривая: «И мои дети уже бы выросли…» Родители каждый год ходили на могилку своих детей лесными дорогами. Ведь деревни Белая и Кохановка находились на небольшом расстоянии друг от друга. Когда мамы не стало, папа ходил один. Поставили крестик на могилке, оградили жердями, рядышком соорудили скамейку. Один раз, лет 40 назад, я с братьями и отцом тоже была там».

Не вернулись из боевых сражений братья Григорий и Александр Пархимчики. Александр погиб в 1944-м, захоронен в д. Чикили Глусского района. Был награжден орденом Красной Звезды. Григорий после освобождения Беларуси был призван в действующую армию в 16 стрелковый полк 102 стрелковой дивизии. Был помощником командира взвода. По данным сайта «Мемориал», «погиб 21.08.1944, Белорусская ССР, Белостокская обл., Замбровский р-н, с. Гжимка».

Вернулся с войны только один из братьев, Иван Титович Пархимчик, 1907 г. р. С 1941 года он партизанил, потом был призван на фронт. Разведчик, служил в 1511 саперном батальоне 38 армии. Участвовал в освобождении Крыма, Перекопа, Таврии, Праги. Был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги» и «За отвагу». После войны Иван Титович создал вторую семью, родился сын Володя. Жили в д. Римовцы Бобруйского района. В 1985 году Иван Пархимчик был награжден орденом Отечественной войны II степени. Дожил до глубокой старости. Евгений Пархимчик, старший сын Ивана, вместе с отцом был в партизанском отряде. В 1985 году награжден орденом Отечественной войны II степени. Евгений жил и работал в Осиповичах на железной дороге.

В деревне Белой от рук фашистов погибли мирные, ни в чем не повинные старики, женщины, дети. Посреди поляны стоит обелиск, на том месте, где в сарае сожгли людей. Но на обелиске надпись: «Вечная память воинам, гражданам, погибшим в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.». А почему не такая надпись, например: «Здесь захоронены 36 мирных жителей д. Белой, сожженных гитлеровцами 20 января 1943 г.»?

Все сведения, которые были у меня по неизвестному захоронению возле д. Белой, я передала прокурору Глусского района Андрею Ларкину летом 2021 года. Захоронение сожженных деток из семьи Дубинчик уже не будет безымянным, оно взято на учет.

Суть памяти о Великой Отечественной войне — это дань уважения тем людям, чьи жизни были искалечены и трагически оборваны. Наш долг — защитить свою историческую память.

Ирина ШИМЧИК

Фото предоставлены Т. К. Дубинчик