За три года, что длилась оккупация Беларуси, гитлеровцы провели против мирного населения более 140 крупных карательных операций, частично или полностью было сожжено 9097 деревень, 186 из которых не возродились.

Пер Андерс Рудлинг, шведско-американский историк, профессор истории Лундского университета, в журнале «Форум восточноевропейской истории и культуры» пишет: «В 1942 году по приказу Германа Геринга в «наводненных партизанами районах» необходимо было «конфисковать всю еду, угнать на принудительные работы всех трудоспособных мужчин и женщин и отправить детей в специальные лагеря». С тех пор немцы и коллаборационисты стали регулярно окружать и сжигать любую деревню, которая, по их подозрениям, поддерживала партизан, а ее жителей расстреливать, сжигать заживо или же угонять на принудительные работы в Германию… Чем сильнее сопротивлялись партизаны, тем более жестокими становились расправы. В 1942 году немецкие власти приняли политику создания «мертвых зон»: полного разрушения всего региона и истребления его населения. В первой половине 1943 года данная политика продолжала активно развиваться».

 Деревня Хатынь была сожжена вместе с 149 жителями 22 марта 1943 года. Поводом для жестокой расправы послужило событие, описанное в документе «Донесение командира 118 полицейского охранного батальона начальнику СС и полиции Борисовского уезда о нападении партизан на батальон у д. Губы и уничтожении д. Хатынь г. п. Плещеницы 12 апреля 1943 г.», хранящемся в фондах Национального архива Республики Беларусь и напечатанном в книге «Трагедия белорусских деревень 1941—1944. Документы и материалы».  В немецком документе написано: «22.3.43 года бандами была повреждена телефонная связь между Плещеницами и Логойском. Для охраны восстановительной команды и для устранения возможных дорожных завалов в 9:30 были направлены 2 взвода 1 роты 118 полицейского охранного батальона под командованием гауптмана шуцполиции Вёльке (Ханс Вёльке был олимпийским чемпионом 1936 года по метанию ядра и любимцем Гитлера. — Прим. авт.). Примерно в 600 м за дер. Губа встретили рабочих, занятых валкой леса. На наши вопросы они ответили, что бандитов не видели. Пройдя примерно 300 м, по команде из восточного направления был открыт сильный пулеметный и ружейный огонь. В завязавшемся бою были убиты гауптман шуцполиции Вёльке и 3 украинских полицейских, а также ранены 2 полицейских. После короткого, но ожесточенного боя противник, забрав убитых и раненых, ушел в восточном направлении, на Хатынь… Для преследования ускользнувшего противника были направлены более крупные силы, в том числе части батальона СС Дирлевангера. В это время противник отступил в известную как пробандитски настроенную деревню Хатынь. Деревня была окружена и атакована со всех сторон. При этом противник оказал упорнейшее сопротивление из всех домов, так что даже пришлось применить тяжелое оружие, как противотанковые орудия и тяжелые минометы. В ходе боя вместе с 34 бандитами было убито много жителей. Часть из них погибла в огне пожара… Всё происходившее могли наблюдать жители деревень, расположенных вдоль шоссейной дороги. Майор шуцполиции Кёрнер».

Конечно же, в документе нет ни слова о том, что деревня вместе с ее жителями была сожжена оккупантами. А вот жители соседних деревень действительно всё видели, рассказали, что же происходило на самом деле, и даже задокументировали свои показания. В фондах Национального архива есть этот рукописный документ: «Акт жителей д. Селище Каменского сельсовета Плещеницкого района Минской области о сожжении д. Хатынь и ее населения». В нем сказано: «Мы, жители д. Селище Каменского с/совета Плещеницкого р-на Минской обл. в количестве 7 человек… в присутствии партизан Лапочкина Сергея Никитовича, Сареденко Ивана Ивановича, Тарасевича Степана Степановича составили настоящий акт о нижеследующем. 22 марта вышеуказанного года немецкие изверги напали на соседнюю вёску Хатынь и сожгли все строения. Жители вёски Хатынь в количестве 150 человек были зверски измучены и сожжены. Из общего числа мужчин взрослых сожжено 40, женщин 34, детей разного возраста от месяца и до 14 лет — 70. Оставшихся в живых 6 человек, из них 3 здоровых, 3 ранено — обожженных. Гитлеровские палачи собрали всех жителей вёски в один сарай, закрыли ворота, а подожгли его в нескольких местах. Когда сарай уже горел полным пламенем, фашисты открыли ворота. Обгоревшие люди стали убегать из сарая, но палачи начали их расстреливать из пулемета у ворот…».

Карательные операции проводили войска СС и команды СД, полицейские, жандармские и другие спецподразделения оккупантов, охранные и фронтовые части вермахта. Особой жестокостью отличался батальон СС, возглавляемый эсэсовцем Оскаром Дирлевангером. На территории Беларуси он действовал с лета 1942 года и участвовал во многих карательных операциях. Дирлевангер и его подчиненные уничтожили в Беларуси более 200 деревень, расстреляли свыше 120 000 человек. Этот батальон и 118 полицейский батальон, состоящий из коллаборантов, 22 марта 1943 года сожгли Хатынь и ее жителей.

Полицейский охранный батальон — это коллаборационистское подразделение немецкой вспомогательной охранной полиции, сформированное в июле 1942 года в Киеве на основе одной из рот 115 батальона охранной полиции, военнопленных Красной Армии и местных добровольцев. В батальоне служили по большей части этнические украинцы, но было и немало представителей других национальностей. В 1944 году 118 полицейский батальон ушел вместе с немцами на запад.

Многие из этого батальона не стали возвращаться в СССР. Некоторые же из служивших в нем, пройдя фильтрационные лагеря и успешно обманув всех, после войны спокойно жили в Советском Союзе. Один из них — Григорий Васюра. В начале войны он был старшим лейтенантом Красной Армии, начальником связи укрепрайона 67 стрелковой дивизии. В одном из боев 28 июня 1941 года он сдался в плен (по некоторым данным, после ранения). В скором времени Васюра согласился сотрудничать с немцами, и его направили в школу пропагандистов, где проходили подготовку бывшие советские военнопленные. После ее окончания, в октябре 1942 года, Васюра поступил на службу в 118 батальон охранной полиции и был отправлен в Киев. Вскоре подразделение перебазировали в Минск, а оттуда — в Плещеницы.

Васюра быстро продвигался по службе: от командира взвода до начальника штаба. Фактически у подразделения было двойное руководство: официально шефом батальона был немец, штурмбаннфюрер СС Эрих Кёрнер, но всеми делами по факту заправлял Григорий Васюра.

После окончания войны Григорий Васюра попал в советский фильтрационный лагерь. Там он представился собственной фамилией (не побоялся даже), сообщил, что с женой возвращается из плена. Ему поверили, и он отправился на Украину, в Киевскую область, село Великая Дымерка.

В 1952 году его сотрудничество с немцами всё-таки всплыло. Но, поскольку подобных дел в то время было много, рассматривали их иногда поверхностно, не вдаваясь в подробности. Факт сотрудничества был установлен, Григория Васюру осудили на 25 лет, а через три года он попал под амнистию и вышел на свободу.

Вернулся в Дымерку, работал в совхозе, где занимал должность заместителя директора, вступил в Компартию, построил себе большой дом. За добросовестную работу Григория Васюру не один раз награждали грамотами и даже вручили медаль «Ветеран труда». Кроме того, он достал для себя удостоверение участника Великой Отечественной войны. Стал почетным курсантом Киевского военного училища связи имени Калинина и как фронтовик не раз выступал перед молодежью.

В 1985 году Григорий Васюра, как участник войны, потребовал себе орден Отечественной войны. В честь 40-летия Победы таким орденом массово награждались все жившие на тот момент ветераны войны, о которых имелись данные в местных военкоматах и органах власти. До этого времени о Григории Васюре было известно только то, что в июне 1941 года он пропал без вести. Его обращение подтолкнуло дальнейшие поиски в архивах. В результате нашлись документы допроса Василия Мелешко (бывшего сослуживца Васюры), расстрелянного в 1975 году за сотрудничество с оккупантами и участие в сожжении Хатыни. Вот тут и вскрылась вся правда о «ветеране» Васюре.

В 1986 году он был арестован КГБ по подозрению в участии в сожжении Хатыни. Было возбуждено уголовное дело «по вновь открывшимся обстоятельствам».

В ходе следствия вскрылись факты не только о Хатыни, но и о других зверствах Васюры. Уголовное дело составило почти два десятка томов, а эпизодов в приговоре было на 25 страниц!

Виктор Глазков, судья военного трибунала Белорусского военного округа, вынесший приговор карателю Григорию Васюре, вспоминал: «Нести ответственность за свои деяния Васюра совсем не хотел. Как он выкручивался на суде! Нам пришлось потратить немало времени, чтобы разбить все его ложные версии. Сначала он утверждал, что не был в Хатыни (хотя были стенограммы допросов карателей Мелешко, Кнапа, Лозинского, которые в один голос твердили — во время сожжения Хатыни всем распоряжался Васюра). Он утверждал, что в день карательной акции в последний момент был оставлен в штабе. Дескать, подтвердить это могут немцы, бывшие в тот день в части (по понятным причинам их допрос был невозможен), и женщины, работавшие в парикмахерской: он заходил в цирюльню подстричься. Эти свидетели оказались живы: парикмахера Марию и заходившую к ней сестру мы вызвали на суд. Но женщины, даже под его суровым взглядом, утверждали, что в тот день он к ним не заходил. Когда версия с парикмахерской провалилась, Васюра выдал следующую: в это время был в отпуске у жены в Латвии. На вопрос, чем он может это доказать, утверждал, что именно в это время жена забеременела. Отпуск весной 1943-го у него действительно был, но по срокам никак не в марте. Нам пришлось обращаться к специалистам, которые сопоставляли дату рождения дочери, примерные сроки зачатия и т. д. Не сходилось… Его позиция во время процесса была неизменна: я и мухи за всю войну не обидел. Но его показания не были решающими — так много было свидетелей, которые его опознали.

Васюра до последнего не признавался, что был в Хатыни, но, когда понял, что отпираться уже бессмысленно, бросил со злостью: «Да, я и Хатынь вашу сжёг! Я стоял у сарая и в упор расстреливал тех, кто пытался выжить!» Вместе с Васюрой хатынцев расстреливали и другие каратели. Нам удалось установить почти всех».

Дело о начальнике штаба 118 полицейского батальона Григории Васюре разбиралось более полутора месяцев. Судебный процесс проводился в закрытом режиме. Подсудимого признали виновным по всем пунктам обвинения и приговорили к высшей мере наказания — расстрелу.

Ольга ЯНУШЕВСКАЯ

Фото из открытых

источников интернета