Этот уникальный экспонат появился в Глусском районном историко-краеведческом музее чуть более года назад. Это ткацкий станок для изготовления полотна из осиновой стружки, которое называется спартри (переводится с французского как «полотно из растительных волокон», часто произносится как «спатри»). Как многие знают, спартри в свое время было брендом нашего района, а его производство многие десятилетия давало дополнительный заработок доброй половине жителей.

Когда производство закрыли, оборудование перешло разве что в статус музейных экземпляров. Будь у нас в то время районный музей, может, целый бы зал отвели под уникальные экспонаты. Но музей появился только спустя десятки лет, и пришлось довольствоваться редкими находками: станком, с помощью которого делали тончайшую, в несколько миллиметров толщиной, осиновую стружку; ручным прессом-«утюжком», через который пропускали сплетенную в косичку стружку; брикетами самой стружки и несколькими готовыми полотнами. Еще были фрагменты от ткацкого станка, но самого станка не было.

А в прошлом году один из посетителей музея припомнил, что вроде как видел такой у знакомого. Не ошибся. Станок для плетения спартри (и еще готовая стружка) действительно нашелся во дворе у жителя Заречья Василия Савончика. На одной из деталей станка есть клеймо с датой производства — 1926 год (в следующем году сто лет!), есть инвентарный номер 113 и надпись от руки «Зоя Васильевна». Хозяин подтвердил, что его мама работала в артели ткачихой, но откуда у них дома станок, он не знает.

Обрадовавшись такой удивительной находке, в музее взялись за дело: отреставрировали станок, добавив недостающие фрагменты. Сейчас станок выглядит почти как новый, но работать на нем не получится: кое-каких мелких деталей всё равно не хватает. Зато как музейный экспонат этот станок исключительно ценен.

Как станок оказался в частном дворе? Этому есть несколько объяснений, самое простое из них: станки выдавались ткачихам на дом, так было удобнее для всех.

Давайте обратимся к истории производства спартри.

А история эта гласит, что в конце

19 века в Глуск приехал некий немец с деловым вопросом: изучить, подходит ли наше местечко для открытия древесностружечной мануфактуры. Дело в том, что за границей с лесами была напряженка, а глусские леса предпринимателя вполне удовлетворили, особенно то, что в них немало осины — ее мягкая древесина как нельзя лучше подходит для производства спартри.

Есть, к слову, и немного другая версия. В журнале «Наш край»  (ежемесячник Центрального бюро краеведения при Институте белорусской культуры) за 1926 год, в статье «Стружачная вытворчасць у мястэчку Глуску Бабруйскае акругі», рассказывается следующее: «Стружачная вытворчасць за граніцай існавала ўжо даўно. Дзякуючы недахопу лясоў за граніцай, у 1902 годзе прыехалі ў Глуск, навакол якога ляжаць велізарныя лясы і пушчы, два прадпрыемцы — італьянец і аўстрыяк — і распачалі тут выраб стружкі, але не тканіны. З 1902 да 1905 года працавала чалавек 40. Выраб адпраўляўся за граніцу. Гэтыя першыя прадпрыемцы прагарэлі ў часе забастовак 1905 года. Іх змяніў іх рабочы, глускі мешчанін Кушнер. Ён з 1906—1910 г. працаваў з 2—3 толькі людзьмі і адпраўляў свой выраб за граніцу і ў Польшчу, прычым вырабляў толькі стружку, а не тканіну. У Кушнера з 1910—1914 г. працавала ўжо 120 чалавек — 60 мужчын і 60 жанчын. У 1914 годзе ён выклікаў сюды з Аўстрыі аднаго немца-майстра, які прывёз з сабою тканіну. Дзеля гэтага ў 1914 г. распаўсюдзіўся тут, у Глуску, выраб тканіны і розных бантаў, размерам ад 1 да 80 мм, прычым вырабы хварбаваліся ў розныя хварбы. У час аб’яўлення вайны загінула шмат гатовага матар’ялу… Цяпер стружачная вытворчасць у Глуску знаходзіцца ў руках групы прадпрыемцаў, на чале з Кушнерам і Цвасманам… Для гэтай вытворчасці ў Глуску працуюць: 1 майстэрня, 8—11 стругалёў і 50 станкоў варстатаў…»

Так или иначе, мануфактура в Глуске открылась и вскоре стала самой крупной из действующих в районе артелей.

К слову, из отходов производства изготавливали стружку для упаковки посуды. Помимо изготовления полотен, стружку плели в косички, их «утюжили» прессом, а после делали шляпы.

В 1921 году мастерскую национализировали, а в 1925-м мастеров-кустарей объединили в артель. Изменился ассортимент изделий, появились ткацкий, колесный и тарный цеха, понадобились рабочие новых специальностей: ткачихи, бондари, строгальщики, мебельщики. Помимо производственных помещений, построили Дом культуры, детский сад.

В закрытом католическом костеле сделали склад: в подвале храма хранилась стружка.

Вот что пишет автор уже упомянутой статьи в журнале «Наш край» за 1926 год: «У майстэрні Кушнера папраўляюцца папсутыя інструманты і варстаты і робяцца новыя. Прадпрыемцы баяцца канкурэнцыі і дэталі свайго варстата трымаюць у сакрэце. Стругалі, лік якіх хістаецца ад 8 да 11, вырабляюць матар’ял для ткання, так званую стружку. Стружка вырабляецца з дрэва асіны, якога ідзе ў год 3000 пудоў. На асінавым бервяне, распаложаным паземна, робяцца «машынкай» нарэзы. «Машынка» — гэта драўляная ручка, да якой прымацавана 120 нажоў, у адлегласці адзін ад другога на 1 мм, або 170 нажоў — прыблізна на ½ мм. Стругаюць гэблем загранічнай работы (прывезена каля 15 шт. у 1914 г.)… Стругаль зарабляе ў месяц каля 80 руб. Зробленая стругалямі стружка — тонкія, як папера, драўляныя пасмы, даўжынёю каля 28 вяршкоў (около 125 см. — Прим.), — звязваецца пучкамі і раздаецца па дамох жанчынам-ткаліцам для ткання на станках-варстатах. Варстат каштуе каля 45 руб. Прадпрыемствы выдаюць варстаты на дом ткаліцам работніцам, абавязаўшы іх нікому не дазваляць прыглядацца да іх пад пагрозай пазбаўлення работы… Ткаліца вырабляе па прафсаюзнай норме 14 палотнішчаў у дзень і зарабляе ў месяц 28 руб., але добрая работніца і на добрым варстаце магла б выткаць каля 20 палотнішчаў. Многа дзясяткаў сямей ад ткання стружкі маюць кавалак хлеба. У месяц усяго вырабляецца ў Глуску каля 5000 шт. гэтых арыгінальных палотнішчаў. Рынкам збыту з’яўляюцца буйныя гарады СССР, а за межы тканіна не вывозіцца…»

В 1930 году стружечная артель в Глуске насчитывала 247 рабочих. Производство спартри в Глуске было единственным таким в Беларуси, артель — крупнейшим предприятием не только района, но и Полесской области, в которую входил район.

Перед началом Великой Отечественной войны в артели работало уже полторы тысячи человек, помимо основного производства, функционировало подсобное хозяйство (5 гектаров сада, 100 гектаров земли), был организован дом отдыха, а летом санаторий для детей работников артели. Такие данные приводятся в Бобруйской областной газете «Совецкая Радзіма» от 14 апреля 1945 года. А дальше автор статьи Янковский продолжает:

«Так было.

У канцы чэрвеня 1941 года прапаўзлі нямецкія танкі, застукалі каваныя боты па бруку. Прадпрыемства замоўкла. Акупанты вывезлі ў Германію станкі, электраматоры і стругальны інструмент. На месцы прадпрыемства, дзе кіпела творчая праца соцень людзей, засталіся толькі цэментовыя падмуркі».

Часть оборудования всё же удалось спрятать от оккупантов, и с первых же дней после освобождения Глуска началось восстановление предприятия. Читаем дальше статью Янковского:

«У першы дзень вызвалення раёна ад нямецкіх захопнікаў у Глуск вярнуўся арганізатар і старшыня праўлення арцелі тав. Чарнагубаўскі. Пачаліся аднаўленчыя работы. Прыстасоўваліся будынкі пад ткацкі і стругальны цэхі. Адшукалі часткі для ткацкіх станкоў, некаторыя арцельшчыкі прыносілі спраўныя ўласныя ткацкія станкі, каб хутчэй аднавіць прадпрыемства. Праз месяц арцель пачала выпускаць прадукцыю. На чале з ініцыятыўным старшынёй праўлення многа папрацавалі т.т. Эпштэйн (тэхнарук), Брэус (майстар ткацкага цэха), Сіндэль (майстар па станках), ткачыхі Брэус, Аўчыннікава і другія…»

Также в статье говорится о планах, которые озвучил руководитель артели:

до конца 1945 года установить в двух построенных цехах 100 ткацких станков, установить локомобиль, восстановить бондарный цех и в перспективе сделать артель крупнейшим предприятием области.

К концу 1946 года в артели насчитывалось около 300 работающих, а сама артель получила название «КИМ» — «Коммунистический Интернационал Молодежи».

В 1973 году районная газета опубликовала рассказ одной из ткачих, которая пришла работать в артель в конце 1940-х. Вот что она пишет: «Але як бы цяжка не было нам у першыя пасляваенныя гады, мы ні на мінуту не гублялі веру ў тое, што кожны наш заўтрашні дзень будзе больш шчаслівым і радасным… Мы мерзлі, дабываючы заўтрашняе цяпло, недаядалі, ствараючы заўтрашнія матэрыяльныя багацці. І гэта нягледзячы на тое, што прадукцыя наша была, як кажуць, не першай важнасці. Мы ткалі палотны з такім стараннем, быццам узводзілі новыя дамы. Так працавалі і я, і мае сяброўкі па працы Ефрасіння Пінчук, Ганна Радзько, Зоя Цвірко, Галіна Шулякоўская і другія. <…> Я. МУХА, ткачыха прамкамбіната, ударнік камуністычнай працы».

Производство расширялось, восстановилось и подсобное хозяйство, открыли детсад и пионерлагерь для детей работников, были свой медпункт, свой клуб и своя художественная самодеятельность.

В 1960 году артель преобразовали в промкомбинат. Помимо спартри, здесь выпускали широкий ассортимент продукции, от кирпичей и швейных изделий до чемоданов и мебели, но полотна из осиновой стружки, как и прежде, пользовались спросом по всему СССР.

В одном из номеров 1969 года в районке была напечатана заметка экономиста промкомбината (С. Глаз): «Прадукцыя прамкамбіната вядома далёка за межамі рэспублікі. Так, прыгожыя, сатканыя з тонкіх драўляных стужак аконныя шторы ўпрыгожваюць кватэры жыхароў, дамы адпачынку і санаторыі гарадоў Ялта, Сочы, Данецк, Крывы Рог. У гэтыя гарады толькі сёлета мы адправілі па 500 аконных штор. Усяго ў гэтым годзе будзе рэалізавана 10 тысяч аконных штор і 300 тысяч лістоў спатры».

К 1974 году в ткацком цеху по производству спартри оставалось около 20 ткачих, молодежь не спешила идти на такую тяжелую работу. В 1978 году промкомбинат был снова реорганизован — в мебельную фабрику, основной продукцией стала кухонная мебель, но цех спартри существовал где-то до конца восьмидесятых.

Обратимся снова к районной газете.

В первом номере 1984 года районка разместила фотографию, а к ней подпись: «Пачынаецца год 1984, а на працоўным календары лепшых ткачых цэха «спатры» мэблевай фабрыкі Зоі Васільеўны Цвірко і Марыі Васільеўны Галамака ўжо апошнія яго дні. Іменна так, бо кожны месяц перадавыя работніцы выконваюць планы не менш як на 150 працэнтаў. Ад месяца да месяца набег амаль год апераджэння вытворчага задання».

Как видим, спартри — это действительно не просто производство, это, можно сказать, символ целой эпохи в истории нашего района. Высказывались даже идеи возродить это ремесло как минимум в краеведческих, туристических целях. Но пока это затруднительно, утеряна технология. Снятая строгалями осиновая стружка получалась тонкая, как бумага, это одно, а другое обстоятельство уже упоминалось: в станке не хватает деталей, а как он должен выглядеть, инструкций, увы, не осталось. Зато остался уникальный музейный экспонат — свидетельство жизни и труда наших с вами земляков.

Лето — пора, когда многие навещают места своего детства, приезжают к родителям, разбирают вещи, фотографии, письма, документы на дачах, в деревенских домах. Бывает, что вещь памятная, может, даже ценная, а хранить негде, выбросить же совесть не позволяет. Вы можете даже думать, что она никому не нужна, кроме вас. И будете ошибаться. Таким раритетным экспонатам всегда рады в Глусском районном историко-краеведческом музее. Акция «Подари музею экспонат!» действует круглогодично, вне зависимости от сезона. Давайте хранить историю нашей Глусчины вместе! Телефон музея 802230 70-338.

О. ВАСИЛЕВСКАЯ

Фото И. ГРОМЫКО