«Открытый разговор о домашнем насилии» — такую тему 26 апреля в редакции районной газеты обсудили специалисты, которым по долгу службы чаще других приходится видеть, какие трагедии происходят за закрытыми дверьми как семей неблагополучных, так и имеющих имидж добропорядочных. Начальник отделения охраны правопорядка и профилактики Глусского РОВД Геннадий Буклей, заведующая отделением социальной адаптации и реабилитации районного центра социального обслуживания населения Елена Герман, психолог этого же центра Мария Громыко и методист по охране прав детства отдела образования, спорта и туризма райисполкома Лариса Ермакова говорили о том, что должен знать каждый из нас.

РЕД.: Для начала давайте поговорим о том, что, образно говоря, лежит на поверхности, — семейных скандалах, драках, когда люди обращаются за помощью в милицию, а потом уже о более скрытых от посторонних глаз видах семейного насилия: психологическом и экономическом.

Г. БУКЛЕЙ: За первые три месяца этого года в РОВД поступило 52 сообщения о семейных скандалах. Хочу отметить, что теперь каждого скандалиста мы изолируем на одни сутки. Затем идет разбирательство, и стороны или мирятся (таких случаев было 6 из 52), или виновника штрафуют или арестовывают на срок до 15 суток.

Если у граждан, которые впервые привлекаются за семейно-бытовой конфликт, есть дети, информация направляется в инспекцию по делам несовершеннолетних. Таким образом, за семьей уже наблюдают и специалисты, которые по долгу службы призваны защищать права детей.

Второй скандал — выдается защитное предписание. За январь — апрель таких предписаний было 9. Что значит защитное предписание? Например, в течение месяца скандалисту запрещается приходить домой, общаться по телефону или интернету с пострадавшими от его насилия родственниками. Мы контролируем, как выполняется защитное предписание. Как только фиксируем факт нарушения, составляем протокол неповиновения, и за этим следует административное наказание. Так, например, сына-скандалиста, которого сотрудники РОВД застали дома у матери в течение срока действия защитного предписания, арестовали на пять суток. Обращаю внимание граждан, что защитное предписание может быть установлено в отношении не только родственников, но и сожителей.

Хочу также напомнить, что скандалы, оскорбления, побои, угрозы убийством, истязания влекут не только административные наказания (штрафы или аресты), но и уголовную ответственность, в том числе лишение свободы.

РЕД.: Всегда ли, когда в семье происходит ссора, можно говорить о семейном насилии?

Е. ГЕРМАН: Не все домашние скандалы нужно расценивать как семейное насилие. У некоторых людей такой стиль жизни, им нужна «перчинка» в отношениях или они привыкли общаться на повышенных тонах и не страдают от этого. Кроме того, люди могут ругаться из-за чего-то, кричать, отстаивая свою точку зрения, но, как только они находят решение вопроса, из-за которого ссорятся, скандал заканчивается. Совсем другая схема отношений, когда в семье есть физическое или психологическое насилие.

М. ГРОМЫКО: Домашнее насилие может иметь множество форм и видов. Мальчики становятся жертвами сексуального и физического насилия, пожилые члены семьи также подвержены домашнему насилию, некоторые мужчины страдают от агрессивных действий своих жен. Однако преобладающее большинство пострадавших от насилия в семье или интимных отношениях — это женщины и девочки. Такой выраженный гендерный характер домашнего насилия напоминает нам, что во всем мире женщины страдают от насилия именно из-за того, что они — женщины.

Все виды насилия тесно взаимосвязаны. Если агрессор в семье практикует физические виды насилия, безусловно, это причиняет и душевную травму, а не только телесную боль. Экономическое насилие зачастую строится на манипулировании и контроле. За сексуальным насилием обычно стоят физические травмы и последствия.

Проблема домашнего насилия является комплексной и по своим последствиям, и по причинам, которые рождают такой вид жестокости. Но прежде всего насилие — это проблема здоровья, поскольку последствиями его могут быть  травмы, инвалидность, убийства, самоубийства, зависимости, депрессии и так далее.

Е. ГЕРМАН: По данным различных научных исследований, около трети умышленных убийств совершается в семье. Половине всех преступлений на бытовой почве предшествуют затяжные семейные конфликты. В каждой четвертой семье распространено насилие в той или иной его форме, и чаще всего объектами рукоприкладства становятся женщины.

РЕД.: Вы говорите о каждой четвертой семье. Но ведь столько людей за помощью не обращается.

М. ГРОМЫКО: К сожалению, люди боятся огласки, разговоров… О семейном насилии в большинстве случаев становится известно, когда поступает вызов в милицию. Бывает, что люди звонят по телефону доверия, просят совета, но раскрываться не хотят, не представляются, боятся, например, что муж-тиран узнает.

Не так просто выявить факты семейного насилия, ведь женщина, боясь испортить репутацию семьи и разрушить видимость мнимого благополучия, не решается обратиться не только в государственные органы, но и к своим знакомым, родственникам. Однако человеческое терпение не бесконечно, и порой спокойная, милая женщина, уставшая от мужа-тирана, или ребенок, над которым постоянно издеваются родители, становятся убийцами.

РЕД.: Кто такой домашний агрессор, каков его психологический портрет?

М. ГРОМЫКО: Возьмем классическую пару: муж-агрессор и жена-жертва. Как правило, агрессоры — это двуличные люди. Вне дома они милые, уважительные, корректные, ведут себя безукоризненно, на работе их ценят. Когда пара на людях, то кажется, что счастливей их нет, все знаки внимания — жене. На самом же деле агрессор держит свою жертву в постоянном стрессе, устанавливая свою власть над ней, ограничивает сначала общение с подругами, потом с родственниками, лишает ее каких-то увлечений (например, не пускает на фитнес), говорит: «Зачем тебе ходить на работу, где платят копейки? Сиди дома». В итоге у женщины ничего не остается, кроме зависимости от мужа-агрессора.

С чего обычно начинается семейное насилие? С угроз, оскорблений, ревности (не вовремя пришла, не туда ходила, не с тем говорила, не так что-то сделала, не то купила). Со временем все это накапливается, усиливается, доходит до рукоприкладства. После агрессор клянется, что никогда такое больше не повторится, задаривает жену… Женщине, конечно, хочется ему верить, она в большинстве случаев ничего никому не рассказывает… В семье может даже начаться второй медовый месяц. Но проходит время, цикл повторяется, периоды медовых месяцев сокращаются, а периоды психологического, экономического давления увеличиваются, снова происходит акт насилия. Если жертвы терпят такое годами, у них складывается определенная психология: они не видят выхода, не верят в свои силы, отказываются от психологической помощи, смиряются со своей судьбой, думая, что без мужа, пусть он и тиран, они не смогут вырастить детей, боятся остаться одинокими, разведенными, боятся потерять жилплощадь… А еще наши люди, к сожалению, путают психиатра и психолога, считают, раз обращаешься за психологической помощью, значит, ты болен. На самом деле психологическая помощь заключается в том, чтобы все проанализировать, разложить по полочкам, открыть женщине глаза, подсказать выход.

Е. ГЕРМАН: Кстати, женщина, которая постоянно подвергается семейному насилию, мужу сделать ничего не может, зато срывается  на детях.

Л. ЕРМАКОВА: Действительно, все идет от семьи, и хорошее, и плохое. Агрессивное поведение детей, трудности в школе, в общении со сверстниками или взрослыми — это прежде всего проблемы в семье. Поэтому вместо того, чтобы ругать или наказывать ребенка за что-то, надо разобраться, почему он так делает. Очень плохо, когда ребенок становится свидетелем семейного насилия, это плохо для его психики, для его дальнейшего образа жизни, общения и, самое главное, — здоровья.

М. ГРОМЫКО: Опасно, когда дети становятся свидетелями насилия в семье. Они переживают, почему их родители не такие, как все, боятся, страдают, получают глубокую психологическую травму. Став взрослыми, они обычно перенимают модель поведения родителей: мальчики становятся агрессорами, девочки — жертвами, выбирают себе мужа-агрессора.

Е. ГЕРМАН: Нельзя превращать детей в защитников, ведь со временем защитник может стать палачом. Взрослые должны решать свои проблемы без участия детей.

Л. ЕРМАКОВА: Хочу вот еще о чем сказать. Бытует ошибочное мнение, что если женщина, у которой есть дети, сообщает в милицию о скандале, то из семьи, которая попадает в категорию находящейся в социально опасном положении, могут забрать детей. Это не так. Специалисты по защите прав детства действительно посещают семьи, но в первую очередь для того, чтобы помочь, оградить детей от семейного насилия. Конечно, если в семье такая обстановка, что есть реальная угроза для здоровья и жизни детей, с нашей стороны, со стороны правоохранительных органов предпринимаются более решительные действия.

РЕД.: Какую еще защиту может получить человек, страдающий от семейного насилия?

Е. ГЕРМАН: Один из главных элементов оказания помощи — «кризисные» комнаты. В Беларуси при центрах социального обслуживания населения их функционирует порядка 105. С 2009 года открыта такая комната при Глусском РЦСОН, ею воспользовалось 10 человек. «Кризисная» комната — это оборудованное помещение с отдельным входом, там есть мебель, кухня, душ, туалет. Предоставляется она для временного пребывания и получения психологической, юридической, реабилитационной помощи. Там даже побои помогут снять. Кстати, на законодательном уровне обсуждается вопрос освобождения женщины от работы, пока она находится в «кризисной» комнате.

М. ГРОМЫКО: Важно понимать, что люди, собирающиеся уйти, тем более в ситуации домашнего насилия, всегда задаются вопросом: куда? Этот вопрос касается и жилплощади, и всей жизни в целом. Всегда проще уходить куда-то или к кому-то. Но бывает, что у жертвы домашнего насилия нет ни материальных ресурсов, ни поддержки. Люди, постоянно слышащие унижения и оскорбления, терпящие издевательства и побои, постепенно убеждаются в собственной неспособности действовать. Нужно много смелости, чтобы сделать шаг в неизвестность и начать выстраивать новую жизнь. Государство и общество должны быть готовы помочь такому человеку в его непростом решении.

РЕД.: Как попасть в «кризисную» комнату?

Е. ГЕРМАН: В рабочее время человек может позвонить нам по телефонам 42-5-44, 41-3-66, 40-9-05. В нерабочее время — обратившись в РОВД. Сотрудники милиции в любое время суток могут связаться с работниками социальной службы и отвезти в «кризисную» комнату. Не поместят в «кризисную» комнату детей без взрослого (за исключением детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей), людей, находящихся в нетрезвом виде, состоящих на диспансерном психоневрологическом учете, недееспособных. Раньше срок пребывания в «кризисной» комнате был 10 дней, теперь ограничений нет. Но, естественно, есть правила внутреннего распорядка, которые необходимо соблюдать. Чай и к чаю на первое время, конечно, там есть, но вообще питание, лекарства, средства гигиены — все это за свой счет.

РЕД.: Проблему, которую мы сегодня обсуждаем, можно назвать вечной. Сколько семей — столько нюансов. Да и на чужих ошибках люди, как правило, не учатся. Тем не менее, что надо знать нашим читателям, которые, почитав этот материал, поняли, что сталкивались сами или их знакомые с людьми и ситуациями, о которых вы рассказывали?

Е. ГЕРМАН: Надо знать, что в 95 % случаев, если насилие уже имело место, оно повторится. После первого же скандала, закончившегося рукоприкладством, надо обращаться за помощью. Семейное насилие — это не проблема одного, двух человек, это проблема всего общества.

Ирина ГРОМЫКО

Фото Сергея РУДИНСКОГО