За окном какая-никакая, но всё-таки зима, а в холодную пору особенно приятно помечтать о жарких экзотических странах, где в гардеробах людей напрочь отсутствуют зимние пальто и шапки. Очередной рассказ проекта «Zаграничные Zаметки» как раз о такой стране — о далекой Бразилии, стране карнавалов, роскошных пляжей и непроходимых джунглей. Рассказ не совсем обычный. Во-первых, его автор Андрей Уфимцев не коренной глусчанин (а это одно из условий «ZZ»), но здесь родилась его мама, здесь у бабушки в Косаричах он жил на каникулах. Во-вторых, живет Андрей в Москве (хотя в Косаричах у него тоже есть дом), а в Бразилию и другие не менее интересные страны организовывает этнографические экспедиции. Он специализируется на Латинской Америке, много раз бывал в Мексике, Гватемале, Белизе, Гондурасе, Бразилии, ездил в Чили и Аргентину и другие страны. Андрей Уфимцев — основатель портала mezoamerica.ru, самого авторитетного в русскоязычном интернете сайта о культурах и народах Северной и Южной Америки, в том числе о Мезоамерике (Мезоамерика — историко-культурный регион, географические границы которого простираются примерно от центра Мексики до Гондураса и Сальвадора, родина майя и ацтеков).

В гости к индейцам ваура

Интерес к экзотическим странам у меня с детства, с книжек Фенимора Купера, Луи Буссенара и других. Меня всегда привлекали путешествия, приключения. Помню, когда был еще детсадовцем, мы со старшим братом зимой гуляли на стадионе, и там в снегу были прорыты какие-то ходы. Это было так удивительно, и очень хотелось посмотреть, что ж там дальше в этих тоннелях. В старшем возрасте о путешествиях я мечтал всерьез, хотя в те времена, это 1980-е годы, в Советском Союзе вообще нельзя было никуда выехать. Друзья на меня смотрели, мягко говоря, как на ненормального, когда я рассказывал, куда я поеду, когда вырасту. Была такая книга «Земля за океаном», в ней рассказывалось о путешествии советских журналистов Василия Пескова и Бориса Стрельникова по Америке. И я своим друзьям говорил, мол, мы подрастем, возьмем машину и поедем по Штатам, как Песков и Стрельников. «Какая Америка, какие Штаты?» — был мне ответ.

Этот рассказ — не об обычной турпоездке, когда едешь отдохнуть и посмотреть достопримечательности. Мои бразильские поездки, первая из них состоялась в 2011 году, — чисто научные этнографические экспедиции для сбора материала, которые обычным туристам, наверное, просто неинтересны. Ты тратишь много денег, добираешься в неимоверную даль двое-трое суток, а потом две-три недели путешествуешь, например, по речкам Амазонии. Ты собираешь материал, общаешься с индейцами, сидишь с ними у костра или ходишь на рыбалку, наблюдаешь за праздниками и записываешь всё, что увидел и услышал.

В любом деле главное — подготовка

Я был в двух экспедициях в Национальный парк Шингу, расположенный на севере бразильского штата Мату-Гросу. Парк занимает более 27 тысяч квадратных километров, его создали, чтобы обеспечить выживание индейских племен региона и сохранение их традиционной культуры. Этнические группы, населяющие парк, в основном относятся к культуре шингуано.

Любая экспедиция организуется заблаговременно, примерно за год. Дело в том, что, как правило, есть какие-то ограничения. В Венесуэле, например, везде стоят военные посты и контролируют, чтобы никто не проник в глухие районы. В Бразилии действует ограничение на допуск туристов в нетуристические места, за пределы линии, которой отмечены границы обитания местных этнических групп. Поэтому нужно заблаговременно договариваться, получать разрешение. (В Бразилии за вопросы, связанные с коренным населением, отвечает Национальный фонд индейцев Бразилии — FUNAI). При этом должны совпасть два фактора: чтобы индейцы захотели видеть вас, то есть чужаков, в деревне, и второе — получить официальное разрешение. Если либо одного, либо другого нет, ничего не получится. Кроме того, жителям деревни, вождям нужно обязательно привезти с собой подарки и правильно и вовремя их подарить. Вообще, на каждую совершённую экспедицию приходится, наверное, пара-тройка несовершённых, потому что либо не договорились с принимающей стороной, либо не получено разрешение, либо нет уверенности в партнерах, обеспечивающих логистику на месте.

Например, у нас был такой случай. В первую экспедицию, когда мы приехали к индейцам ваура, мы захотели дополнительно побывать еще в нескольких деревнях. Деревню индейцев камаюра нам удалось посетить,  а вот жители другой не захотели нас видеть. Через три года мы снова отправились к ваура. Побыв у них в деревне, спросили, можно ли отправиться по речкам и по соседним деревням. Нам ответили отказом. Мол, в прошлый раз им «влетело» от FUNAI за то, что возили нас по разным деревням без разрешения. А тут у участницы нашей экспедиции Елены Соколовой началась аллергия, то ли от солнца, то ли еще от чего-то, и нужно было срочно в ближайший медпункт, находящийся в Пост Леонардо — это километров 20 от деревни ваура. Елену возили к врачу на уколы почти через день, всё-таки болезнь — это серьезная причина, но нам сопровождать ее не разрешили.

Но вот экспедиция подготовлена, осталось купить билеты и скорректировать местные перелеты и передвижения.  Мы прилетели в столицу штата Мату-Гросу, она называется Куяба, переночевали и по заранее заказанным билетам (по интернету сейчас же достаточно просто всё сделать) отправились на автобусе до местного, так скажем, райцентра, а оттуда, опять же по предварительной договоренности, на одномоторном самолете полетели в деревню.

Язык испанский, португальский, ваура

Индейцы говорят на своем языке, в данном случае это ваура, один из языков аравакской семьи. Естественно, перед поездкой я готовился. Не скажу, что изучал язык полноценно, но элементарные слова, которыми нужно было пользоваться, — «я», «ты», «лодка», «весло» — выучил. В большинстве мы общались со старшим поколением, со старейшинами.  Во время первого посещения  была проблема в том, что старшие жители деревни в основном разговаривали на ваура и не знали португальского, я тогда тоже не знал португальского, и мы общались через переводчика. Цепочка выглядела так: я говорил по-испански или по-английски, переводчик переводил на португальский, а уже с португальского кто-то из юношей  (дети и теперь уже и взрослые изучают этот язык в деревенской школе) переводил старшим. А вот во второй экспедиции я уже сам знал португальский, плюс мои знания языка ваура тоже продвинулись. К тому же за три года, что прошли между экспедициями, уже и старшее поколение, в основном мужчины, могло изъясняться на португальском языке, примерно на том же уровне, как и я. Дело в том, что правительство Бразилии открыло школу, прислало учителя и обучало португальскому местное население. Школа представляет собой здание, крытое тростником, в котором находится два «класса», где преподают математику и португальский. В ней учатся дети, а взрослые изучают португальский язык.

Очень важно в таких экспедициях хоть немного, хоть коряво, но говорить на местном языке, потому что это показывает твой интерес, и к тебе совершенно по-другому относятся: они видят, что тебе нравится и интересна их культура. А кому это не приятно? А для этнографа просто необходимо говорить на местном языке для полноценного сбора интересующего материала.

Натуральное хозяйство и айфон

В Бразилии до сих пор в некоторые места очень трудно добраться, и нынешняя политика государства направлена на неустановление контактов с неконтактными племенами и на сохранение индейских территорий и недопущение туда туристов, бродяг и корпораций. Да, было время, когда интенсивно осваивалась территория, вырубались джунгли, но постепенно пришло понимание, что нужно не уничтожать, а беречь то, что есть.

С точки зрения бытовых условий и сохранившейся культуры, менталитета, религии индейцы ваура, у которых мы побывали, живут почти так же, как и сотни лет назад, несмотря на всё больше усиливающееся влияние современности и все наши гаджеты и технические средства, проникающие в их мир. Например, индейцы очень любят фотографировать, снимать на видео, выкладывать в YouTube, соцсети. В  нашу первую поездку в деревне был всего один телевизор и параболическая антенна — в доме у шамана, и в основном телевизор смотрели дети (приходили в любое время, когда им захочется). На примере соседнего племени они видели, что бывает, когда телевизор в каждом доме, и говорили: мы не хотим, чтобы у нас все сидели перед своими телевизорами. Но через три года и в деревне ваура уже у всех стояли телевизоры, и это, конечно, меняет темп жизни. Если раньше по вечерам старейшины жгли костер у мужского дома, курили и общались, то сейчас народ расходится по своим домам. Кстати, дома у шингуано построены по традиционным технологиям и из традиционных материалов.

Но в целом внешне всё выглядит, как и сотни лет назад. Индейцы живут натуральным хозяйством. Например, у ваура развита рыбная ловля, речка рядом, рыбы полно — только лови. Основное сельское хозяйство — это выращивание горького маниока, тыквы, бобовых и так далее. Фрукты, овощи созревают несколько раз в год, никакого голода нет, свободного времени полно, поэтому и культура у них очень развита и богата на праздники и ритуалы: на это есть время.

В Бразилии существует программа поддержки индейцев, по которой правительство выплачивает им пособие: по 100—150 долларов в месяц каждому взрослому. Но эти деньги индейцам особо некуда тратить. Еды хватает, с одеждой тоже проблем нет, так как ее ваура не носят, за исключением шорт и футболок у младшего поколения, да и то не всегда. Кругом джунгли, до ближайшей цивилизации час лёту. Притом это не рейсовый самолет, а прилетели, допустим, туристы, или ученые, или рыбаки, вот на этом самолете можно улететь по каким-то делам в райцентр. А потом ждать, когда самолет полетит в следующий раз.

Деньги они тратят на то, что им хочется и интересно, чтобы снимать свои праздники и выкладывать в интернет: дорогой фотоаппарат, айфон, планшет, видеокамеру.

В труднодоступных местах, естественно, находятся не все племена,  кто-то расположен ближе к цивилизации, но и те, и другие — коренное население, которое живет в традиционных деревнях и занимается натуральным хозяйством, и по программе поддержки коренных народов правительство страны выплачивает им ежемесячное пособие.

В деревне есть старейшина — тот, с кем официальные власти могут иметь дело. Также в наш приезд в деревне были директор школы и учитель — присланный бразилец, работавший по контракту. (Кстати, зарплата директора школы — в районе 1 000 долларов). Если деревня направит, поехать учиться после школы может и индеец. Есть программы для коренного населения, платные и бесплатные. Но, как правило, отучившись, индейцы возвращаются домой. Если деревня тебя командировала, а ты не вернешься, тебя могут уже больше никогда не принять обратно, ты теряешь все связи с деревней.

 Подготовила О. ВАСИЛЕВСКАЯ

Фото из архива А. УФИМЦЕВА

Продолжение следует