Заседание комиссии по делам несовершеннолетних прошло на минувшей неделе под председательством заместителя председателя райисполкома Дмитрия Тимченко и в присутствии прокурора района Леонида Палевича. Самих несовершеннолетних на заседании не было, но во всех рассматриваемых ситуациях они упоминались — как нуждающиеся в государственной защите.

В трех случаях эта защита им уже предоставлена: дети отобраны из семей и находятся на государственном обеспечении. Их мамы стали обязанными лицами, с ними работают специалисты социально-педагогического центра, центра социального обслуживания населения, служба занятости, милиция, учреждения образования, больница, комиссия по делам несовершеннолетних. Цель их общих усилий — сделать так, чтобы  женщины перестали пить, устроились на работу, привели в порядок жилье, словом, создали нормальные условия для проживания детей. Только в этом случае их вернут в родные семьи. И две мамы, по мнению специалистов и членов КДН, сделали большие шаги на пути исправления. Детей своих навещают (у каждой их по трое), звонят, интересуются, сами завязали с алкоголем, работают, по работе характеризуются положительно. Правда, некоторые нюансы все еще остаются. Скажем, одна почему-то с большими трудностями идет на контакт с педагогами и специалистами социальной службы (они должны ее посещать, беседовать, наблюдать за поведением и условиями жизни); вторая женщина никак не хочет сходить на прием к психологу — это ей рекомендовано для того, чтобы снизить градус агрессивности (у нее сильно расшатаны нервы, чуть что — срывается на крик, впадает в истерику). Если бы ей удалось взять себя в руки и прибегнуть к помощи специалиста, то, возможно, уже на этом заседании решался бы вопрос о возвращении детей. А вот у третьей женщины (детей из семьи отобрали четыре недели назад), как говорится, воз и ныне там. Воз — это пьянки, безработица, безденежье, отсутствие элементарных условий в доме, все это осталось при ней, но главное — на комиссии она демонстрировала полное отсутствие желания что-либо менять в своей жизни. Складывалось такое впечатление, что ей даже легче стало, мол, забрали детей — и без забот голова, живи себе и радуйся. Только вряд ли можно радоваться, когда каждый месяц у тебя набегает по 2 тысячи 180 рублей (новыми!) долга перед государством за содержание девяти детей. Это где и кем надо работать, чтобы погашать хотя бы половину, хотя бы третью или даже четвертую часть этого гигантского долга? Да разве только в деньгах дело? На вопрос прокурора района Леонида Палевича, зачем рожала девять детей, она, подумав, сказала: «Для себя». А вот на вопрос, так почему сейчас ее детей содержит не она сама, а государство, ответить не смогла. Да и что тут скажешь, тем более прокурору? Другое дело женщина-опекун, у которой сейчас находится двое из отобранных детей, — к ней можно и претензии предъявлять, дескать, почему брючки старенькие ее мальчику надели? И это спрашивает горе-мамаша, у которой и таких брючек, и другой одежонки на всех детей не было! Но это раньше она была многодетной мамой, это раньше ее семье все помогали, обеспечивали, оплачивали. Сейчас она обязанное лицо с о-о-очень большим долгом, который ей не погасить до конца жизни, если не вернет детей. Месяц из отпущенных шести (отобрание детей проводится на срок до шести месяцев) уже прошел. Это ей в очередной раз объяснили на заседании комиссии. Только поняла ли? Исправится ли?

Исправлять свое поведение надо еще одной глусчанке. Ребенка, сына-подростка, у нее пока не отобрали, но все идет к этому, потому что мама время от времени запивает, может даже несколько дней не находиться дома, а парень в это время практически предоставлен сам себе. Семья поставлена на учет как находящаяся в социально опасном положении. Женщина пока не пьет и недавно трудоустроилась. Теперь ей надо держаться — и за работу, и в плане отказа от алкоголя, а еще — держать на контроле поведение сына: парень-то, говорят в школе, неплохой.

Последний эпизод (с жителями Заволочицкого сельсовета) мне показался самым запутанным: есть дети, нуждающиеся в государственной защите, но фактически нет семьи, которую следовало бы отнести в разряд находящихся в социально опасном положении, и нет родителя (в данном случае мамы), которого за это можно было бы призвать к ответственности. Мама, по словам бабушки, находится где-то в России на заработках, правда, заработанных денег семья от нее не видела, как и ее саму уже несколько месяцев. К бабушке претензии за плохое воспитание детей официально предъявить нельзя, так как по закону она и не обязана содержать и воспитывать внуков, ведь она не опекун. Правда, хочет им стать. А вот здесь уже требования жесткие и неукоснительные для выполнения: женщина должна напрочь забыть об алкоголе (она им до недавнего времени злоупотребляла), трудоустроиться (до пенсии ей несколько лет) и наладить нормальные бытовые условия в своем доме (сейчас живет в другой деревне у своего друга). Вот такую Заволочицкую сагу члены комиссии по делам несовершеннолетних обсуждали между собой, потому что мамы детишек нет в стране, а бабушка на заседание не явилась. Но до нее все же довели решение о том, что дети будут отобраны и взяты на гособеспечение, если в ближайшее время ситуация не прояснится и их мама не объявится.

Т. ЛУКАШЕВИЧ