Сегодня свой праздник отмечают моряки-подводники. Казалось бы, что связывает Беларусь, не имеющую выхода к морю, и подводный флот? На самом деле, многие из наших земляков, чья юность пришлась на времена Советского Союза, проходили службу на подводных лодках: треть белорусских призывников уходила служить в Военно-Морской флот СССР. Поэтому праздник, который официально отмечается в России, они по праву считают своим. Есть моряки-подводники и в Глусском районе, причем не только те, кто служил срочную, но и кадровые военные. Среди них — капитан 3 ранга запаса Юрий БУЧЕНЬ, служивший с 1986 по 1995 годы на Северном флоте.

— Родился я на Украине, в Одесской области, — рассказывает о себе Юрий Адольфович. — После окончания школы в 1981 году поступил в Севастопольское высшее военно-морское инженерное училище, которое готовило офицеров-инженеров на атомные подводные лодки большой страны Советский Союз. Располагалось наше училище в живописной бухте с названием Голландия.

— Почему выбрали именно подводный флот?

— Вопрос хороший. Какие фильмы мы раньше смотрели, на каких воспитывались? «Чапаев», «Офицеры» — военные картины. А уж если в какой из них сражались военные моряки — однозначно победа будет за нами. Так складывался героический образ моряка. Многие парни из моего села служили на флоте. Они шли по селу: форма красивая, выправка, стать! Естественно, глаза загораются. Это все и способствовало моему решению стать моряком. Ну а Севастополь — это легендарный город, город российских моряков, неприступная крепость, много песен о нем красивых сложено.

— Учиться было трудно?

— Очень трудно. Особенно первый курс, когда оторвался от всего родного, а надо было и службу нести (все, как в армии, — караулы, наряды…), и к занятиям готовиться. Но нам создавались отличные условия для учебы. Все было четко расписано, строгий режим и дисциплина: с утра лекции, затем обед, с обеда до пяти часов работа на кафедрах (в лабораториях, подготовка к зачетам), ужин, и потом время на самоподготовку. Каждую пятницу подводились итоги учебы. Если что-то не сдал вовремя — на субботу-воскресенье лишался увольнительной, оставался заниматься. А в город-то хочется, поэтому и стремились учиться без хвостов, планировали свое время. И потом в жизни мне это очень пригодилось.

— Расскажите, пожалуйста, чему вас учили.

— Абсолютно всему, что может пригодиться подводнику, преподаватели были самые достойные и очень серьезная база. Смотрите сами. Были смонтированы корпуса подводных лодок, был ядерный реактор, там проходили практические занятия. Все пульты управления были действующие, когда кнопки нажимаешь — все происходит, как на настоящей подлодке. Единственное — рабочие механизмы  были сымитированы, чтобы из-за ошибок курсантов ничего не взлетело на воздух. Кроме этого, после каждого курса, а учились пять лет, — практика или стажировка.

— Практику проходили на действующих судах?

— Да. После первого курса — на надводном учебном судне «Гангут», бороздили Чёрное и Средиземное моря, был дружественный заход в порт Варна в Болгарии. Все остальные курсы — уже на Северном флоте, на разных видах подводных лодок. Стажировку после 5-го курса проходил на уникальной лодке 705-го проекта. Эти лодки не имели аналогов по скорости и маневренности, технология их изготовления была единственной в мире. Обычной атомной подлодке, чтобы запустить реактор и выйти в море, требовалось четыре часа, этой — полчаса. Скорость она развивала 44 узла под водой, это чуть ли не90 километров.

Кстати, на флоте есть традиция посвящения в подводники. При своем первом погружении каждый, неважно, в каком звании, должен выпить плафон забортной воды. Капитан зачитывает приказ, ты торжественно выпиваешь этот плафон (ни много ни мало, а 450 миллилитров), и тебе вручают удостоверение. Выпив эту воду, моряк как бы пропускает через себя водную стихию, приобщается к ней. Еще это напоминание о том, что подводная лодка не прогулочная яхта, где подают кока-колу. Чтобы здесь выжить, надо работать до седьмого пота, соленого, как морская вода.

— А основная служба где проходила?

— Служил на Краснознамённом Северном флоте, в Краснознамённой флотилии атомных подводных лодок, в  33-й дивизии. На вымпеле 33-й дивизии — боевой медведь, который разламывает подводную лодку противника пополам.

Основную службу нес на лодках многоцелевого назначения, так называемых лодках-охотниках. Нашими задачами были охрана лодок стратегического назначения, слежение за иностранными подводными лодками и выявление их мест боевого патрулирования, слежение за надводными кораблями и, в случае необходимости, уничтожение и подводных лодок, и надводных кораблей, нанесение ударов по боевым объектам вероятного противника.

— Помните, как начиналась служба?

— Конечно. В 1986 году выпустился из училища в звании лейтенанта. В начале ноября, 6-го числа, приехал, 7 ноября — праздник, 8-го ушел на службу на трое суток, а вернулся… через три недели. Жена в гостинице ждала-ждала и пошла в милицию. Потом привыкли, конечно, что можешь заступить на обычную вахту, а окажется — боевая служба на 90 дней. У меня их было пять за все время, что служил.

— Боевая служба — это что такое?

— Боевая служба — это выход на боевое патрулирование в выделенной акватории, во время которого нужно было выявлять подводные лодки вероятного противника, следить за ними, чтобы они не думали, что находятся без присмотра, и в случае необходимости — противодействовать им. Мы в основном ходили подо льды Арктики. Самая долгая моя боевая служба длилась 92 дня, самая короткая — 60 дней. И в целом наплаванность у меня была большая — по 200 суток  в году.

— Страшно на подводной лодке?

— Страшно только первый раз, скорее даже непривычно, когда идет погружение. Потом ты занят своими делами и просто не обращаешь внимания. Прежде чем выйти в море, ведется колоссальная работа по подготовке всей системы, чтобы она работала без сбоев. Ведь как только верхний рубочный люк будет задраен — все недоработки, недоделки начинают вылезать. Это касается не только техники. Золотое правило подводного флота: что бы ни случилось, ты остаешься на своем месте, пока не будет команды уходить. Подводник настроен на то, чтобы выполнить любое поставленное задание, но при этом остаться живым самому и подчиненным. Для этого нужно сделать так, чтобы материальная часть работала идеально и чтобы все, от офицера до последнего матроса, свои обязанности знали назубок. Ведь в случае чего времени вспоминать, что нужно делать, не будет. Поэтому и офицеры, и мичмана, и матросы, а у нас на подлодке около 80 человек было, наизусть знали все свои действия на все случаи, которые могут произойти на подлодке: при поступлении воды в отсек, при пожаре, при поступлении воздуха высокого давления…

Служба подводника в этом смысле хуже, чем у космонавта. За космонавтом следит весь Центр управления полетом, при нештатной ситуации прорабатываются немедленно все варианты. Подводник сам должен принимать решения, как ему выйти из положения. При этом обязательно сохранить свое подводное положение, ведь если ты всплывешь — ты рассекретишь себя. Всплытие нежелательно, это самый последний вариант.

Мало знать в теории, надо иметь опыт. На флоте есть понятие — борьба за живучесть. У нас велась постоянная отработка по борьбе за живучесть в разных ситуациях. Например, в полной темноте, ведь не всегда при аварийной ситуации может быть освещение. Чтобы выжить — надо постоянно тренироваться, поэтому и на базе, и во время боевых служб постоянно отрабатывались разные нештатные ситуации.

Мы же еще во время боевой службы и учились постоянно. Получаешь зачетные листы, ходишь сдаешь зачеты у разных специалистов, потом отвечаешь перед комиссией. Грубо говоря, есть свободное время — ты не гуляешь. Так что там некогда было думать о страхе.

— Что находилось в вашем непосредственном ведении?

— Все электрооборудование корабля: от аккумуляторных батарей, турбогенераторов до последней лампочки. Я пришел на флот командиром электротехнической группы, потом был командиром электротехнического дивизиона. Вся электрика должна была работать без сбоев, для этого за ней нужно следить и ухаживать. Когда я сдавал на мастера военного дела, говорили:  мастер военного дела, находясь в каюте, по миганию лампочки должен определять, какой прибор в этот момент заработал. (Не стану утомлять читателя техническими подробностями, но поверьте: рассказывал Юрий Адольфович так точно и подробно, что, уверена, и сейчас отрегулировал бы все четко. — Авт.).

— А нештатные ситуации случались?

— Были, но, к счастью, все обходилось. Матроса Хакимова, например, буду помнить всю жизнь. Есть такой агрегат, обратимый преобразователь, он огромный, размером с комнату. Так вот, матрос вовремя обнаружил, что в носовой части этого агрегата подшипник начал гудеть и пошла сильная вибрация. Там механизмы работают, шум стоит невообразимый, но он сумел услышать эту неполадку и предотвратил аварию. Мы вовремя остановили механизм. Потом, правда, сражались целую неделю, пока заменили этот подшипник. Вес одного полущита подшипника —200 кг, а добраться туда возможно только лежа на спине и только одной рукой. Мы придумывали всякие рычаги, как это все поднять, разболтить, вытащить, потом думали, как насадить запасной подшипник. По технологии его надо в масле греть, но это, сами понимаете, пожароопасная ситуация. Мы разогрели его на плите на кухне… В общем, эпопея еще та, никто не спал. Но ведь могло быть намного хуже.

— А какие-то необычные ситуации, не связанные с риском для жизни, были?

— В 1989 году раскололась льдина, где помещалась полярная научно-исследовательская станция СП-30. Самолет сесть не мог, и наша подлодка участвовала в операции (под кодовым названием «Медведь»). Эвакуировать никого не пришлось, но две недели с лишним мы там работали. Интересно, что полярники ходят всегда с карабинами — из-за белых медведей.

Было у нас два плановых всплытия на Северном полюсе, в 1987 и 1988 году. Там уже белые медведи приходили в гости, мы угощали их рыбой, сгущенкой.

— Знаю, что у вас есть награды.

— Главная награда — это жизнь. Сейчас рассказывать обо всем этом интересно, а тогда интересным было уйти и прийти домой живыми-здоровыми. Кстати, нет нигде такого равенства, как на подводной лодке, как говорится: или все погибают, или все побеждают. Между прочим, Николай II, когда учреждал подводный флот, повелел положить добровольцам любой оклад, который захотят: мол, все равно они или сгорят, или утонут. Когда в 1950-х годах в Советском Союзе решили наращивать подводный флот, экипажи собирали со всех флотов, потому что желающих было много, люди шли с удовольствием, но выбирали самых выносливых, стрессоустойчивых, как и в космонавты.

Кстати, вы знаете, что подводники, как и космонавты, боевую службу начинают и заканчивают с просмотра «Белого солнца пустыни»? В этом фильме показан высочайший уровень боевой подготовки главного героя.

— Интересный факт.  Но все-таки давайте вернемся к нашим, то есть к вашим наградам.

— Самая ценная — знак «За дальний поход» (его получают наиболее отличившиеся военнослужащие и служащие Военно-Морского флота за участие в дальних и специальных походах на боевых кораблях и вспомогательных судах ВМФ. — Авт.) Есть еще медаль «За боевые заслуги». Представление к награждению было подписано 20 февраля 1991 года, что интересно, первым и последним президентом СССР Михаилом Горбачёвым. Вручили эту медаль мне после возвращения с боевой службы — «за высокие показатели в боевой и политической подготовке, обеспечившие выполнение поставленной боевой задачи». Еще медаль «За безупречную службу» ІІІ степени. Ну и юбилейные медали: к 80-летию образования Северного флота, 110-летию образования подводного флота, 70-летию Вооруженных Сил СССР.

— С сослуживцами поддерживаете связь?

— Стараюсь. В Беларуси создан Союз военных моряков, и мы встречаемся на День Военно-Морского Флота, на чьи-то юбилеи. Кстати, военный городок, где я служил, был немаленький, 30 тысяч человек. И сейчас бывает, что знакомишься с бывшим подводником и понимаешь, что по времени — служили где-то одновременно, но там не пересекались. Есть и в нашем районе моряки-подводники, на День подводника обязательно собираемся вчетвером. Кроме меня, это еще Пётр Николаевич Савченко, он окончил то же училище, что и я, только на пять лет раньше, служил на Тихоокеанском флоте, капитан 1 ранга. На Тихоокеанском флоте служил срочную Сергей Николаевич Киселевич, он командир отделения торпедистов, старшина 1-й статьи. Как и я, на Северном флоте служил Александр Михайлович Чигирь, старшина 2-й статьи, гидроакустик.

— Спасибо за беседу! Поздравляю вас, ваших товарищей и других глусчан, имеющих отношение к подводному флоту, с наступающим праздником и желаю, чтобы число погружений в вашей жизни всегда равнялось числу всплытий!

Подготовила Оксана ВАСИЛЕВСКАЯ

Фото из архива Юрия Бученя